"Особый случай"

Гости приехали внезапно, Галина поморщилась, сыну рада очень, но вот эта стрекоза, что вокруг Мишки вьётся, а он… телок, губы распустил, тьфу. 

-Мама, привет, мы с Иришкой в гости приехали. -Да уж вижу, обнимая сына и кисло улыбаясь говорит Галина. -Мамуль… у нас новость радостная. -Какая же? -Мы подали заявление, тадааам! -Ох, а что так рано? -В смысле рано? Мам, ты чего? Мы год уже вместе, решили расписаться. — Ну что теперь подали и подали, ну располагайтесь, мне некогда, побегу в магазин тогда, куплю чего.

Галине нужно было выпустить пар, побыть в одиночестве, как так получилось что Мишка, её медвежонок вырос, уехал в большой город, живёт там своей жизнью, работает, женится вот… -Мамуль, да какой магазин, мы всё купили, продуктов навезли, кучу. Галина села, устало опустив руки, ей хотелось плакать, лечь на кровать, как в детстве, свернувшись клубочком и плакать. 

Эта стрекоза, так зовёт Галина невесту сына, так вот, стрекоза эта, не нравится она Галке, вот хоть ты что делай. Шебутная какая-то, ему бы Мише, спокойную девочку бы, местную. Вот Анечка Соловьёва, какая девочка хорошая, спокойная, хозяйственная, выучилась на бухгалтера, работает, в библиотеку ходит, в школе за одной партой сидели, ну что бы не взять в жёны? Ну и пусть в городе жили бы, приезжали бы домой, внучаток привозили бы. Соловьёвы хорошие люди, справные хозяева, с такими породниться только за честь. А он что надумал? Семездричку городскую нашёл и таскается с ней, будто с торбой писаной, тьфу ты глаза бы не смотрели, обуяла парнишку, стрекоза.

Молодые выложили продукты, ну тут уже ничего не скажешь, разные ветчины, колбасы, нарезки, чего только не навезли, всякие фрукты, ооой, надо место освободить, положить в холодильник, для особого случая. Надо же приготовить что на завтра, соседей да родню позвать, что уж теперь, хотя может и свадьбы никакой не будет, но так положено. Где Генка -то опять? Обед уже, в полевой столовой что ли поел? вот нравится ему там есть, ладно, побегу собирать что, готовить. -Маам, мы на речку сбегаем. -Бегите что я вам… На речку её захотелось, кобыла гортоповская, ежели бы без неё приехал, так и огород бы потяпал, глядишь что отцу бы помог, а с этой принцессой, сидит, на речку им приспичило...

Весь день крутилась Галя, будто белка в колесе, на завтра народ назвала, встречины отметить. Упахалась, прилегла хоть на пяток минут, кажется только глаза закрыла, открывает, батттюшки, а что такое происходит? -А что вы это такое делаете? А? -Мам, так мы ужин собираем, хотели помочь, пока ты отдыхаешь. -Ужин? А на что посуду праздничную взяли? Вон миски в столе, стаканы, ложки, Ген, а ты, что молчишь? -А я что? Правильно ребята делают чего та посуда у тебя стоит, пылится. -Да вы с ума сошли? Да как так-то? Ой, оёёёй, и стопки хрустальные и салатники, да что такое творится. -Мама, да что творится? Что творится -то? Мы накрываем на стол, собираем праздничный, семейный ужин, а ты плачешь из-за своих салатников и стопок? Галина махнула рукой и ушла в комнату, краем глаза заметив что стрекоза эта пластает привезённые деликатесы. Вот и приберегла к особому случаю, грустно думает Галина и вздыхая идёт зачем-то в комнату. -Мама, переодевайся и за стол пойдём, — зовёт сын. Вышла, батюшки и скатёрку новую достали, ооой и фужеры, ооой, ой, да что такое, годами стоял фарфор, тряслась над ним, а они… Выставили всё… Генка — то, Генка, франт какой, глядите на него… Приоделся, рубашку новую нацепил, три раза только надевал, новые брюки, совсем с ума сбрендил? -Галка, ну ё- маё, иди переоденься, ну, праздник же, сын с дочкой в гости приехал. -С… с какой дочкой,- сквозь зубы проговорила,- совсем с ума сошёл? -Мама, ну что ты? — сын подошёл к матери, взял за руки, но она вырвалась, распсиховалась и начала кричать, о том что это её дом и порядки здесь устанавливать будет она.

Кричала про посуду, которую взяли без спросу, про деликатесы которые дети привезли в подарок, и она хотела приберечь их для особого случая… -Так, — Гена ударил по столу кулаком, — ты чего разверещалась, мать? Да вот где у меня твой особый случай сидит, — ударил он ребром ладони по горлу, — веришь, нет? Да что такое, в конце концов, ходим как чумички, едим из мисок собачьих каких-то, пьём из кружек довоенных, зато у нас три сервиза полных, три!!! Стоят без дела, а мы едим из мисок, той посуды у нас… У нас, Галя, а не у тебя, мы вместе живём и Мишка, он тоже наш сын поняла? И право такое же имеет всеми вещами распоряжаться, давай сынок, ковёр постелим на пол, стоит в углу скрученный, до особого случая. Уже поди моль сожрала его. А ты мигом чтобы пошла и переоделась в новое платье, шифоньер от вещей ломится, а она чумичкой ходит. 

Стоит Галя, глазами хлопает, а потом вдруг пошла и… надела самое лучшее платье своё и серёжки золотые, и туфли, и чулки капроновые, вот так… Заглянула в хату тётка Галинина, бабка Лукерья, что за чудеса? Галка наряжённая, будто невеста Генка при параде, что за чудеса? Мишка с девкою какой-то. -А чавой-то? помер хто? -Да тьфу на тебя, ково мелешь, хрёстная, — подорвалась Галина, — иди присаживайся, Миша с...- чуть не ляпнула по привычке про стрекозу, да во время остановилась, — с дочкой будущей, а ты проходи, садись, садись. -Галка, — старуха подозрительно прищурившись смотрит на племянницу, — ты точно не брешешь? Нихто не прибралси? Што -то матерь твоя сёдни токмо один раз приходила? -Да ну тя, тётка Лукерья, ну ково городишь, садись давай, на вот, давай, выпей. Ешь, ну… это дети привезли, сервелат. -Ишь ты… Я и не наряжённая, я ить так, по-простому. — Завтра наряженая придёшь, — говорит Генадий, — завтра у нас праздник. -Завтриии? а сегодня же што? Ково отмечаете? -Да просто ужинаем, баба Луша. -Ишь ты… ужинают, баре. Посидев за столом, старуха быстро распрощалась с родственниками и бегом по селу, рассказывать как Генка с Галкой с ума сошли, нарядились, едять с фарфору, пьють с хрусталя. Генка в рубахе новой, што на свадьбу покупали ишшо, Галка в платье из панбархату, што ей Генка когда в Болгарию по соцпутёвке ездил, привёз. Никак умом тронулись. 

Уже спать собирались, как прибежала мать Галина, увидала что на столе скатерть постелена, чайник новый из сервиза достан, чашки чайные… -Это што? -заголосила, -с ума сошла, ково ты тут устроила? Зачем трогаете, не вами поставлено, не вами и браться будет… -А ну тёща, геть до дома, там и распоряжайся, а здесь наш дом, ясно? — Пьяный што ле? Ково осмелел? Галка, ты что в новой сорочке и халате, гляди -кася, точно Лушка сказала, чокнулись… Я этот сервиз дарила, а ну давайте сюды. -Мама, заберёшь, больше порога моего не преступишь… — Чего? -Да чего слышала, у себя командуй ходи. Живём как не пойми кто, всё складываем, всё жмёмся, ходим как черти, едим из посуды страшной. А мы давича чай пили из фарфоровых чашек, дак благодать какая, не то что из кружки… -Оой, ооой, разорили, по свету пустили. -Хватит, иди домой. 

На следующий день, к вечеру, набилась полная хата гостей, всем хотелось посмотреть на смелых Галку и Гену, которые пошли против правил и вместо того, чтобы оставить хорошее на потом, а сейчас абы как, они, они… Достали сервизы из серванта, стопки хрустальные, да фужеры. — Эххх самогоночка- то из хрусталя пьётся как, а? Людка, ну скажи?- обращается кум Петька к жене своей Людмиле. Людмила краснеет и хохочет. -Я те дам, дажеть не смей, Людка, ушибу… -Да ладно вам, мамаша, ещё как посмеем, правда Людмила? -Ага, — хохочет Люда, — посмеем, Пеееть.

Ууух, какая революция по селу прокатилась. Достают хозяйки перины и ковры стелят, миски и кружки подальше убирают, едят — пьют из хорошей посуды. И правда вкус другой, — хвалятся друг перед другом. По вечерам в кино ходить стали, культура, нарядятся и идут… В новые вещи, даже старухи сундуки трясти свои начали, надевают то, что не сильно молью побито, хвалятся… -А ведь и правда, Ген, когда он настанет этот особый случай, так живёшь, живёшь… Одет абы как, спишь на чём попало, ешь тоже, вроде и сытно, да не то, а когда это всё делать? Носить, спать на хорошем белье, есть? -Конечно Галка… Чего его ждать, этого особого дня. 

-Нет, ну что-то должно новое лежать, так на всякий случай, правда же, Ген? Ну не без этого... 

*** -К чёртовой матери всё… -Лушка, с ума спятила, ково сундуки открыла, да кидаешь шмотьё. -А того, отныне спать будем на хороших простынях, ковёр постелить надо, всю жизнь прожила, как… как… -Ты что, шальная баба, это же мама вязала подзоры… -А на что твоя мамаша их вязала, старый ты хрыч? Матери твоей ужо тридцать лет как нет, а мы всё ждём особого случая… Отойди Микишка, а то вслед за матушкой отправлю… -Тю, та что ты, ну давай подсоблю что ли? Подсобни, а то с утра хлам перетряхиваю. -Ой, Луша… а рукотёрты, матушка ткала… Да что ты так глядишь, я сказать хотел, вон повесю пойду, глянь каки петухи на их вышиты… -А то я не ведаю? Я сама те петухи вышивала, полвека назад, усе пальцы исколола… Правда красиво, Микиш? -А то...

Мавридика де Монбазон