Рассказы. 5

Если я вам еще не надела со своими опусами, то добро пожаловать на очередную рассказку.

О детстве с любовью.

Детство. Время длинных, насыщенных событиями дней и ненавистного укладывания вечером в постель, когда так хочется подольше остаться со взрослыми. Время, когда от 1-ого января до следующего нового года проходила целая жизнь. Время бесконечных новых ощущений и впечатлений, когда смотришь на мир наивными детскими глазенками, и пока еще не подозреваешь, что ничего нельзя откладывать на потом.

Мне посчастливилось родиться в полной и хорошей семье: мама, папа, две бабушки и один дедушка. Все они были для меня одинаково родными и любимыми. Это потом я узнала, кто такие — свекровь и сноха, теща и зять, и какие между ними могут сложиться отношения. Добавить к этому еще и разные национальности, потому как отец — еврей, а мама — русская, то получится картина состояния полной боевой готовности тещи и свекрови к конфликту в любое время суток. Когда родители познакомились, мама училась в радио-техникуме, а папа — в горном, причем в разных городах. Но маркшейдер — это вам ни какой-нибудь там Иванов, поэтому папа добился своего. И по случаю огромной любви и наперекор всем 1-ого апреля состоялась их свадьба. Первоапрельская шутка, как известно, — хороший подарок к новому году, поэтому уже в начале января на свет появилась я.

Опущу описание самого раннего детства с сиротскими запахами детского сада: зубного порошка и земляничного мыла, творожной запеканки и кипяченого молока. С неизменной утренней физзарядкой под детский бубен с колокольчиками, когда тебя уже подняли, а разбудить так и не смогли. Бррр, даже сейчас мурашки по коже. Вечера в обнимку с маминой кофтой. Маленькой девочке казалось, что ее бросили. Родители работали. Нет! Они пахали в три смены. Время было такое.

Бабушка и дедушка со стороны отца жили в старом районе частных домов и хибарок, наполовину вросших в землю. Это был маленький островок тихой, почти деревенской жизни в большом индустриальном городе. Всего шаг в сторону от центрального проспекта, и попадаешь в другой мир, в другую эпоху: полисадники и огороды, водяные колонки вдоль улицы, куриное квохтанье, бродячие собаки и жмуристые коты, в домах настоящие русские печи и керосинки на лето в сенях, завалинки и ставни, зола на дорожках, узкая тропинка к реке, к мосткам, с которых женщины полоскали белье. Надо ли говорить, что все лето я проводила там.

Еврейская мама — это та еще гешихте, но еврейская бабушка — это тысяча и одна сказка! Мне повезло, минуя гембель с «сумашедшей» мамой, я получила бабушку Люсю и дедушку Бориса. Я была их первой внучкой, они любили меня безоговорочно. Дедушка, завидев меня еще издали, говорил обычно: «А, внючка идет!»

Так я стала «авнючкой», хорошо еще, что не какой-нибудь там «астролябией». Бабушка звала меня «рыбонькой» и «золотцем» и кормила, кормила, кормила. Суп постный и свекольник холодный, мясо в сладкой подливе и фаршированная рыба, жареная курочка и паровые котлетки, печенье и варенье… Все это готовилось на печи, на дровах и угле, в казанках и сковородках, не ведавших никаких чапельников, лишь ухват или полотенце. На десерт дедушка делал мне шоколад. На это шли сахар, какао, масло и молоко в определенной пропорции, поэтому всё это называлось «Объединение-объедение». От арбуза летом и сгущенки круглый год с обязательной булочкой-рогаликом я никогда не отказывалась, игнорируя втихаря булочку. Из-за этого уши мои буквально отваливались от золотухи.

Баба Люся была домохозяйкой, а дедушка работал скорняком. Вы же понимаете, что старый еврей должен себе еще что-то немножечко шить. Я помню его неизменную жилетку с меховой оторочкой, которая поздней весной отправлялась в шкаф с нафталином и появлялась снова ранней осенью, сносу ей просто-таки не было.

Настоящее соцсоревнование в любви и заботе обо мне между русской и еврейской бабушками не прекращалось ни на день.

Русская бабушка Клава тоже любила и тоже кормила. Но тут нас было уже двое внуков: я и мой двоюродный брат. Он был младше меня, поэтому я имела здесь ценность еще и в качестве положительного примера.

-Смотри, как нужно спать, кушать, умываться, слушаться и т.д… — постоянно говорили ему.

-Он будет, если ты станешь, — просили меня.

Помню наши походы в кинотеатр, которые бабушка обожала, она вообще любила кино. Так что какую-нибудь душещипательную историю о любви пастуха к доярке, а еще лучше гондольера к дульсинее, мы могли посмотреть раз 10. Она порой покупала билеты подряд на два сеанса.

Торт «Наполеон» — был ее коронным угощением. Когда он задумывался, то все в доме стояло вверх коромыслом. Настоящий полководец, если б знал, что его именем назовут эту, мягко сказать, выпечку, удавился бы, не дойдя до Москвы. Жесткие, сухие коржи неровной круглой формы, политые заварным кремом, которого было явно мало, ставились под гнет для пропитки, есть все это полагалось лишь на второй день. Нас, детей, интересовал конечно только крем. Когда же дадут облизать кастрюльку?! Мы жадно ловили носами портуберанцы запахов из кухни.

Еще помню припасенные (на случай голодухи) в белых тряпошных мешочках с завязками подгоревшие и подсоленные сухарики. Мы с братом вечно их грызли.

— Ешьте дети, будете лучше плавать. — приговаривала бабушка.

— Почему, ба?

— Потому шо хамно не тонет.

Бабушка вообще многие слова произносила по-своему: пионЭр, семАчки, а вантуз так у нее был просто квачиком.

Здесь я училась играть в карты, лечить любую болезнь горчишниками, здесь получала первые навыки торговли. Играя с братом «в магазин», в любимый отдел «Соки-воды», гоняя по кругу 10 копеек, мы так надувались воды из-под крана, что потом всю ночь бегали в туалет наперегонки. Здесь я слушала купленные тетушкой многочисленные виниловые пластинки для навороченного по тем временам проигрывателя «Аккорд», знала всех популярных тогда певцов и эстрадников и их репертуар, научилась неплохо танцевать.

Когда я пошла в первый класс, родителям пришлось отпустить постромки и доверить мне ключи от квартиры, которые я начала регулярно сеять. Презумпция моей невиновности раз примерно в два месяца горела, как на воре шапка. Отец менял замки и шутил:

— Доча, ты еще не всю округу снабдила нашими ключами?

На семейном совете было решено, что после уроков я должна, минуя родимый дом, отправляться к бабушке с дедушкой. Уроки заканчивались в младших классах часов в 12 дня. Нам с подругой Ирой было по пути, мы обе были сосланы к бабушкам. Две трамвайные остановки мы шли пешком, на скопленные 3 копейки за каждый проезд, покупали мороженое. Посередине нашего пути находилась почта в старом деревянном двухэтажном здании, где с торца была приделана ржавая железная лестница, наверное, из противопожарных соображений. На этой почте у нас всегда был привал, отдых и игры. Мы брали с собой зонтики, забирались по очереди на несколько ступеней лесинки и прыгали оттуда с раскрытым зонтом, как с парашютом. А бабушка с дедушкой в это время не находили себе места от того «и где я делась?» — как они говорили.

Я выросла и стала тем, кем я стала. Мне повезло с детством, в нем было предопределено мое будущее, полное счастья бытия, любви к людям, непроходящего интереса к грядущему и добрых воспоминаний.

декабрь 2010