"Жил на свете один пожилой башкир". А Кирьянова

У него была жена-башкирка и три дочери. Тоже башкирки. Звали их Зейнаб, Фаузия и Альфия. Такая была башкирская семья. Жили они в Уфе, а в деревне под Уфой жили их бабушки и один дедушка. Второй на войне погиб совсем молодым. И была у них масса дядей, тетей, двоюродных братьев и сестёр. Большая такая семья. Это давно было.

Этот Равиль хотел выдать дочерей замуж только за башкир. Исключительно! Прямо как какой-то националист. И дома были традиции: пекли вак-бэлиш, эчпочмак, жарили на праздник гуся, собирались всей роднёй и говорили на башкирском языке. И отец превозносил свой гордый народ всегда. Хвалил и гордился.

Так что младшая дочь, Аля, ужасно боялась признаться отцу; она встречалась с Виталиком. Который был совсем не башкир, конечно. Автослесарь он был. К тому же, без образования. А Аля имела диплом юриста. Отец всем дочерям дал хорошее образование.

Ну вот, однажды все раскрылось. Отцу донесли добрые люди про алину любовь. И папа Равиль сурово подозвал дочь на разговор в саду, на даче. Сидит такой мрачный. Брови насупил. Молчит. Аля начала кричать и оправдываться. И обвинять отца в том, что он националист. Заедает ее век, хочет лишить счастья ради национальности и ещё всякое она кричала. Тоже с характером была.

А отец вдруг расплакался и говорит тихо: «ничего ты, Аля, не знаешь. Я сам виноват, не рассказывал тебе ничего. Я никакой не башкир, Алечка, по крови. Меня в сорок втором году везли в эшелоне из блокадного Ленинграда. Мои родные родители умерли от голода, а мне было два с половиной года. Меня звали Алёша. А может, иначе; кто теперь вспомнит? Документы потеряны.

В пути дети умирали от истощения. И самых слабых, умирающих детей, забирали жители деревень, где останавливался поезд. Хотя сами голодали, конечно. И у самих были дети.

И меня забрала женщина, у которой было восемь своих детей. Башкирка. И спасла; козы были у неё. И огород был. А мужа не было; он геройски погиб на фронте, обороняя Ленинград. Так я и выжил, так моя мама Зульфия, твоя бабушка, меня спасла».

Так он сказал, а слёзы катились по его бороде. И ровным счетом ничего против Виталика он не имел. И против других людей - тоже. Только против фашистов имел, но мы же про людей говорим? Просто он хотел быть навеки благодарным тем, кто его спас и воспитал. Так берут фамилию спасителя. А он взял национальность. И хотел быть всегда в своей семье, вот и все. Просто не мог это выразить…

И кто знает, кто из нас полностью русский, башкир, татарин или мексиканец? Украинец или казах? Кто мы в своих корнях? И сколько намешано в нас кровей; родных кровей, самых лучших, святых? Мало кто и прадедушек своих знает. Мы люди. И кровь у нас человеческая. Этого довольно…

Анна Кирьянова