"Курс дружбы". А.Райн

― Добрый день, это же ломбард? Я не нашёл вывеску. Какой-то парень сказал, что вы находитесь здесь, ― обратился Дима к мужчине за дешёвой, протёртой до опилок стойкой. Тип был полностью погружён в полировку наручных часов и, не поднимая глаз, ответил:

― Добрый день, всё верно ― это ломбард.

― Слава богу, ― облегчённо выдохнул Дима. ― Мне срочно нужны деньги на мотоцикл. Говорят, что вы тут, вы… ― он закашлялся и, прочистив горло, закончил фразу, ― скупаете всякое.

― Всякое? ― продолжая полировать часы, переспросил оценщик.

― Ну да… Ду́ши там, любовь, дружбу… ― Дима говорил тихо, явно стесняясь.

― Ах, да-да, скупаем… Всякое, ― подтвердил мужчина, наконец отложив часы в сторону, а затем спросил: ― Что бы вы хотели продать?

― Ну-у, душу я вам продавать не собираюсь…

― А зря! ― оценщик перевалился через стойку и впился взглядом в Димины глаза. ― Души нынче идут по хорошему курсу, можно нехило так поднять денег за пару минут.

― Н-н-нет, ― как можно деликатнее отказал Дима, ― мне много денег не нужно. Думаю, что обойдёмся одной какой-нибудь дружбой.

― Ну что ж, дружбой так дружбой, ― пожал плечами мужчина и достал откуда-то ноутбук, а затем, методично вбив в систему данные клиента, спросил: ― С кем будем прощаться?

― Хм. А цена зависит от качества дружбы?

― Разумеется! Чем сильнее связь, тем выше оплата, без обмана! ― деловито произнёс оценщик и снова впился взглядом в клиента.

― Дайте подумать. ― Дима закусил губу и через несколько секунд выдал: ― Давайте с Марком.

Мужчина вбил имя в компьютер, пару раз щёлкнул мышкой, с серьёзным видом что-то прочитал и наконец сказал:

― Марк вам никакой не друг, ― и добавил, глядя на Диму в упор: ― Вы что, думаете, мы тут фуфло всякое скупаем?

― Нет! Что вы, ничего такого не думаю! Ну хорошо, давайте Пашу Семикозова.

Оценщик нахмурился и снова вбил данные в компьютер, а затем ответил:

― Пиво по субботам и разговоры о работе не делают вас друзьями.

― Да что ж такое, ― пробубнил себе под нос Дима, опустив взгляд в пол. ― А Инна?

― С Инной вы давно не друзья, ― усмехнулся мужчина, едва взглянув на экран. ― Дружеский секс, как вы его тогда восхищённо называли, всё испортил. Теперь вы просто любовники.

― Да что же это такое! У меня что, друзей совсем нет?

Оценщик нахмурился ещё сильней и, долго крутя колёсико мышки, что-то неслышно произносил еле шевелящимися губами, а затем остановился и ответил:

― Увы, но из настоящих друзей у вас только Сёма.

― Сёма? ― неуверенно переспросил Дима.

― Да, Сёма. Но знаете, судя по всему, друг-то он так себе: не разговорчивый особо, совета мудрого не даст, коньяка с вами за потерянную любовь не выпьет. Да и за всё время знакомства Сёма приносил исключительно убытки. Он вам друг, конечно, но мой совет ― продавайте его.

― Но я не могу Сёму… Нас ведь столько всего связывает…

― Что вас связывает? Три года? Хах! ― усмехнулся работник ломбарда. ― Да вы Толика с детсадовской скамьи знаете, он с вами и поговорить сможет, если его выцепить между работой и выходными, и на футбол сходит…

― …если жена отпустит, ― закончил за ним фразу Дима. ― Толик мне не друг и никогда им не был, да вы и сами это знаете, а вот Сёма…

― Слушайте, да сдался он вам? Я за это бонус накину в честь того, что вы у нас впервые, ― начал наседать оценщик, чувствуя сомнения клиента.

Лицо Димы подёргивалось от волнения.

― Ну что? ― посмотрел исподлобья мужчина.

― Ладно, Сёма так Сёма. А выкупить нашу дружбу я смогу, если что? Вы ведь ломбард, ― с надеждой в голосе спросил парень.

― Конечно сможете. Но, знаете, редко кто приходит второй раз.

― Хорошо. Где подписать? ― уверенным голосом спросил Дима и схватился за шариковую ручку, прикреплённую к столу резинкой.

― Вот тут, тут, а ещё расшифровку и дату, ― тыкал оценщик сухим сморщенным пальцем в бумагу.

― Куда мне поставить нашу дружбу? ― спросил Дима, покончив с бумагами.

― А, бросьте куда-нибудь, хоть в самый грязный угол, ― махнул оценщик рукой, отсчитывая деньги.

― Это всё? ― спросил Дима, забрав причитающееся.

― Да, можете идти. Если вдруг будет любовь или ещё что-то в этом духе, тащите всё мне, дам лучшую цену, ― улыбнулся мужчина и, достав из стола часы, начал снова их протирать.

― А вещи вы тоже принимаете? ― спросил напоследок Дима.

― Нет, вещи меня не интересуют. Кстати, это у меня в руках чужое время. Человек продал пару лучших лет ради новой машины.

― Что ж, до свидания, ― поклонился Дима и вышел из ломбарда.

Только сейчас он заметил на грязном, потемневшем от времени дверном стекле небольшую табличку: «Ломбард “30 сребреников”. Работаем без выходных и праздников уже две тысячи лет».

***

Домой Дима пришёл в приподнятом настроении. Деньги приятно оттягивали карман, а суть сделки он уже и забыл, пока не открыл дверь и не обнаружил, что никто не вышел его встречать.

― Эй, Сёма, ты где? Сёма, фью-фью-фью, ― посвистел Дима, разыскивая глазами пса.

Было ужасно непривычно приходить домой и не чувствовать, что кто-то норовит сбить тебя с ног и залить слюнями.

― Сёма, ну ты где? Я на новом мотоцикле приехал! Там и для тебя коляска есть, ― позвал ещё раз своего питомца Дима.

Сёма лежал на кухне под столом, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.

― Ну ты чего? Разве не рад меня ви…

Дима осёкся. Он вдруг вспомнил, что сделал, и всё встало на свои места.

― Да как такое возможно? Ты же собака, просто собака, у тебя нет души ― сплошные инстинкты, ― обращался Дима к псу, но тот никак не реагировал. ― Я думал, что этот идиот ошибся и ничего не изменится, ведь наша дружба — она ненастоящая… ― оправдывался Дима, глядя на поникшего пса, который лишь благодаря дыханию выглядел живым. ― Ну прости меня! Хочешь, пойдём погуляем? ― задорным голосом предложил Дима.

Обычно после этих слов Сёма срывался с места и сломя голову нёсся за ошейником, а сейчас даже ухом не повёл.

― Да что же это такое? Я ведь не на тушёнку тебя продал…

Пёс не умер. Он продолжал есть, пить, гулять, спать, лаять, но что-то в нём изменилось. Дима вспомнил слова оценщика из ломбарда о том, что Сёма неразговорчив и совета мудрого не даст. Но то молчание Сёмы, те его взгляды были самыми мудрыми, добрый ласковый скулёж — самым многословным. А теперь он действительно замолчал.

***

― Заберите ваши проклятые деньги! Верните мне друга! ― кричал Дима, влетая в ломбард.

В этот самый момент оценщик заключал сделку с молодой женщиной, которую Дима нахальным образом подвинул.

― Вы в своём уме? Успокойтесь и дождитесь очереди! ― рявкнул оценщик.

― К чёрту вашу очередь! И вас тоже! ― не собирался успокаиваться Дима.
― Вы обманщик и аферист! Верните мне друга, я без него не могу!

Женщина, завидев такое поведение клиента, собрала вещи и быстро покинула ломбард.

― Осёл! ― вспылил в ответ оценщик. ― Она же почти продала мне свои материнские чувства!

― Ей вы тоже наплели, что они ничего не стоят? Что дети и не дети вовсе, а так ― сопливые кашееды и бесчувственные плаксы? ― стучал кулаком по стойке Дима.

― Не перекладывайте на меня ответственность за свои решения! Вы пришли сюда самостоятельно и сами всё подписали, я вас не уговаривал!

― Но Сёма был моим единственным другом, только он понимал меня без слов, только он лечил своим сердцем, а теперь, теперь…

― Теперь ваша дружба стоит в два раза больше! ― поставил точку оценщик.

― Как это? ― испуганно произнёс Дима, чувствуя, как все внутренности сжимаются: мотоцикл он и без того продал дешевле, чем покупал.

― А вот так. Или ты думал, что если легко продал, то так же легко восстановишь? Даже предав собаку, нельзя просто щёлкнуть пальцами и сделать вид, что ничего не было. Хотя почему даже? Тем более нельзя! Та дружба была самой искренней и чистой! Такое вернуть ― дорогого сто́ит, ― мужчина произнёс эти слова со злорадной ухмылкой.

— Но я не могу без Сёмы. Я… я же не справлюсь без него, а деньги… У меня нет столько, ― задыхаясь от волнения, бормотал Дима.

― Увы, ничем не могу помочь, ― развёл руками оценщик.

― А давайте я добро какое-нибудь продам? ― загорелись глаза у Димы.

― У меня этого добра знаешь сколько? Целый склад. А от добра добра не ищут. Я его бесплатно принимаю ― как пожертвования нуждающимся.

― Может, совесть тогда заложу? ― продолжал торговаться Дима.

― Ха! После продажи друга ты мне совесть предлагаешь? Прости, мы подделки не принимаем. Ну артист!

― А душу, душу мою примешь? Или она тоже подделка?

― Душу? За пса? ― удивился мужчина.

― Не за пса… За друга! ― злобно рявкнул Дима и схватил ручку на резинке. ― Где подписать?

― Хм… ― пошкрябал оценщик ногтями по подбородку. ― Так и быть, отдавай то, что я заплатил, и можешь выкатываться отсюда со своей дружбой и душой.

― А что такое? Почему не хочешь брать душу? ― удивился Дима.

― Больно быстро она у тебя в цене скачет, за курсом не успеваю, ― обиженно пробубнил мужчина.

― А могу я поделиться своей дружбой с кем-то так же, как у вас тут добром делятся? ― спросил Дима, покорно выплатив всю сумму и поблагодарив оценщика за возврат.

― Можешь конечно. Поставь на верхнюю полку, на самое видное место, это всегда ходовой товар, ― улыбнулся тот. ― Если бы все сразу с такими намерениями приходили, то, поверь, проблемы бы у вас решались гораздо проще.

Дима кивнул и, поставив дружбу, как было велено, поспешил домой. Ему не терпелось выговориться лучшему другу и получить взамен понимающий молчаливый взгляд. Парень обязательно раскается в своём поступке, он принесет тысячу извинений другу, и тот обязательно его простит, он сможет, ведь на то она и дружба.

***

Этим же вечером в квартиру к Диме и Сёме постучали.

― Добрый вечер, ― произнёс какой-то щуплый, сморщенный от холода старичок в обветшалом пиджаке. ― Мне тут в ломбарде ваш адрес дали и дружбу, которую вы предлагаете. Я решил зайти, попытать удачу, а то мне так одиноко. Можно с вами пообщаться? ― смотрел он щенячьими глазами на Диму и Сёму.

― Конечно! Проходите, ― впустил Дима старика. — Чем увлекаетесь? Как проводите время?

― О-о-о! Мне есть что вам рассказать! ― радостно произнёс тот. ― Я тридцать лет занимался мотоспортом, и у меня такой замечательный мотоцикл… Правда, я уже десять лет как на нём не катаюсь, давно думаю продать или подарить кому… А вы любите мототехнику?

Александр Райн