"Мы ведь – люди!" Т.Нурмухаметов

Жизнь, Лапуся, настолько поганая штука, что порой кажется, что лучше бы ее не было вовсе! – Андрей, думая о своем, поглаживал кошку Лапочку по головке.

Лапочка – единственный свидетель прошлой, счастливой жизни, когда еще была жива мама. Тогда казалось, что счастливая, беззаботная жизнь будет длиться вечно, но…

Лапуся заглядывала в глаза Андрея, пытаясь выяснить причины, приведшие его к таким выводам. Но хозяин больше не проронил ни слова.

Мамы не стало. Это случилось внезапно. Виной всему гололед и водитель, поздно увидевший маму на проезжей части. Водитель, признавший вину, уже отбывает срок, но Андрею от этого не легче.

Отчаянье и запоздалое чувство вины перед мамой, за мелкие и крупные огорчения, что он ей причинил, сжимали сердце и не давали мыслить ясно.

Если бы время повернуть вспять, Андрей бы сделал все, чтобы у мамы не было ни малейшего повода обижаться на него – единственного родного ей человека. И тогда, казалось ему, никогда бы не случилось этого непоправимого несчастья...

У Андрея есть дядя – младший мамин брат, но он далеко, даже не известно где сейчас. Он военный, и постоянно исчезает в командировки, из которых возвращается так же внезапно. Только на груди прибавляется боевых наград, а на теле – ран. Он так и не женился.

- Нельзя мне думать ни о чем, кроме порученного дела, – объяснил он однажды Андрею. – Семья, она отвлекает, делает военного уязвимым, в моей работе - это недопустимо!

После того, как он остался один, Андрей взял академический отпуск в университете и устроился на работу – кассиром в ближайшем магазине.

Выбирать особо не приходилось – специальности у него еще не было, а зарплата, судя по объявлению, обещала быть привлекательной.

За год работы можно будет скопить сумму, необходимую для окончания учебы. Должно хватить и на оплату коммуналки, и на мелкие радости для себя и для Лапуси – шестилетней кошки неизвестной породы, а точнее – беспородной дворянки.

Но действительность оказалась настолько неприглядной, что поначалу Андрей отказывался в нее верить, считая, что это – розыгрыш коллег.

В первый же день работы старший менеджер, снимая кассу, объявила ему о приличной недостаче. Возражения Андрея, что его заменяли на кассе несколько раз, а его отправляли на разгрузку товара, во внимание не принимались.

На следующий день ему поручили переклейку маркировки на просроченных продуктах. Когда он и молоденькая работница – Тоня, отказались выполнять это распоряжение, их отстранили от работы, составив акт и засчитав день за прогул. Окончился месяц работы увольнением двух молодых работников, с вычетом из заработной платы, причем начисленная зарплата не покрывала вычетов.

- Что будем делать?

Андрей и Тоня стояли у входа в магазин – место их бывшей работы. Тоня молча пожала плечами, в глазах блестели слезы обиды.

- Пойдем, посидим в кафе, – предложил Андрей. И, увидев, как засмущалась девушка, понял, что та не может себе этого позволить по материальным соображениям и великодушно заявил: - Угощаю, на пару кофе хватит.

Сидя в кафе, молодые люди разговорились. Оказалось, что Тоня тоже училась в университете, но оставила его с той же целью – обеспечить себя, поскольку осталась без родителей.

- Маму я даже не помню, - рассказывала она. – Всю жизнь была с папкой. И вот…

- У меня та же история, - делился Андрей. – Никогда не знал своего отца. Вместо него для меня был дядя Витя – родной брат мамы. Но он военный, всегда в отлучке, даже на похороны мамы не смог приехать. А когда умер твой отец?

- Умер? – вздрогнула Тоня. – С чего ты это взял? Мой папка жив! Просто… Он в тюрьме, – прошептала она и низко склонила голову. – А кроме него у меня – никого...

- Он что – уголовник? – вскинул брови Андрей.

- Нет, – Тоня уставилась в окно. – Он сбил на машине женщину. По неосторожности. Насмерть.

- Когда? – выдохнул Андрей, уже догадываясь, что сейчас услышит.

- Три месяца назад. И он сказал мне после объявления приговора, что никакое наказание не сможет искупить его вины. Он такой добрый, мой папка…

- Добрый!? – вскипел Андрей. – По милости этого доброго человека не стало моей мамы!

Он вскочил из-за столика и, не прощаясь, выскочил на улицу. Он бы много чего еще мог наговорить Тоне, но…

Несмотря на ужасные обстоятельства, она была ему небезразлична. Хрупкая, миловидная девушка с добрыми, печальными глазами, она еще в день знакомства обратила на себя внимание. И вот…

От печальных мыслей Андрея отвлек звонок. Лапуся сорвалась с места и кинулась к двери. Странно, она так встречала только маму.

На пороге стоял дядя Витя с дорожным баулом в одной руке. Другой руки у него не было! Вернее - она была, но вместо кисти угадывался протез, облаченный в черную перчатку. Он бросил баул на пол, шагнул навстречу Андрею и обнял его…

Они завтракали за кухонным столом. Кроме лапши быстрого приготовления, Андрей ничем не мог угостить дядю. Лапуся, не привередничая, доела из миски свою порцию лапши и забралась на колени дяди Вити.

Шесть лет прошло с того дня, как он перед очередной командировкой зашел попрощаться с сестрой и племянником и, виновато улыбаясь, достал из-за пазухи полуживого, замерзшего котенка – Лапусю.

А она все еще помнит своего спасителя и всегда с радостью встречает его.

- Телеграмму тебе отправил перед вылетом, - говорил дядя Витя. – Молнию. Так и не получил? Почему телефон отключен? Забыл оплатить? Ну да, ну да... - усмехнулся он, поняв, что у племянника в материальном плане не все в порядке.

- Вот что, племяш, – заговорил он снова, – то, что случилось с твоей мамой – непоправимо. Но это не повод рушить свои жизненные планы. Да, мамы нет и больше не будет никогда. Но будь уверен – она смотрит на тебя оттуда. И, как ты думаешь – легче ей от твоего отчаяния? – он помолчал, поглаживая Лапусю.

– Служба моя закончилась, – продолжил он, продемонстрировав протез. – Если ты не против, первое время поживу с тобой, а хочешь – перебирайтесь с Лапочкой ко мне. В университете необходимо восстановиться, я тебе помогу – месяц не такой большой срок, наверстаешь. И давай договоримся: будем держаться вместе. Мне не легче твоего, поддержим друг друга, так и переможем общую беду.

В груди у Андрея теплело. Теперь, когда рядом был этот единственно родной и такой надежный человек, казалось, что все проблемы решаемы. И не такие уж это большие проблемы.

В дверь позвонили.

- Сиди. Я открою, – дядя Витя поднялся и направился в прихожку.

- Телеграмма «Молния». Правда, с опозданием... – услышал Андрей голос, показавшийся ему знакомым.

- Уже нет нужды. Но давай, распишусь как положено, иначе тебя могут наказать. А кто это там прячется, в пальто? – рокотал голос дяди Вити.

- Котенок… – знакомый голос подрагивал. – Мерз у подъезда, вот я и…

- Да ты, доченька, и сама замерзла не меньше. Проходи, согреешься, попьешь чайку с нами. А Лапуся займется котенком.

- Ой, спасибо! – обрадовался неожиданный посетитель, - я и вправду окоченела. Март на улице, а холод такой…

На кухню вошла девушка, держа в руках котенка. Войдя и увидев Андрея, она остановилась, как вкопанная.

- Тоня? – удивился Андрей. – Ты как здесь?

- Вот, – растерянно улыбнулась она. – Первый день работы на новом месте, и сразу… - Тоня, вспомнив вчерашний день, помрачнела. Глаза ее потухли, и она, развернувшись, направилась назад: – Я лучше пойду.

- Никуда тебя не отпустим, пока не согреешься, – дядя Витя говорил убедительно, но с доброй ноткой в голосе. – Вот и Лапуся уже нянчится с твоим найденышем. К тому же, я понял, что вы знакомы? Садись за стол, сейчас и чайник закипит, вот только угостить нечем – магазины еще закрыты.

Он почти силой усадил Тоню за стол, внимательно поглядел на молодых людей и приказал:

- Рассказывайте. Вижу, что вы знакомы. Андрей, когда ты успел обидеть девочку, что она не хочет оставаться в нашем обществе?

Андрей и Тоня молчали. Никому не хотелось продолжать начатый и не законченный вчера разговор. Но дядя Витя настоял.

Андрей нехотя поведал о причинах их натянутых отношений. Воцарилась тишина, и только громкое мурчание Лапуси, вылизывающей малыша, громко разносилось по кухне...

 Тоня, - наконец произнес дядя Витя. – Твоей вины здесь нет, поэтому не прячь глаза. То, что наговорил тебе Андрей – это в горячке. Первая реакция, так сказать.

Андрей и Тоня молчали, обдумывая услышанное, но неловкость еще сковывала их.

- Вот что, ребятки, – предложил дядя Витя. – Магазины уже открылись. Сходите-ка за продуктами. А потом Тоня нам что-нибудь приготовит. «Доширак» меня что-то не удовлетворил. Это же так приятно – лакомиться едой, приготовленной женщиной! Согласна?

- Я с удовольствием, но мне надо на работу, я сегодня – первый день, – начала, было, Тоня, но дядя Витя остановил ее жестом руки:

- Мне кажется, что на работе тебе надо появиться только для того, чтобы уволиться. Но об этом – после. А сейчас – собирайтесь и бегите. Вот деньги, берите самое свежее и самое вкусное. Порадуйте дядьку – я так давно не пробовал домашней еды. И про хвостатых не забудьте!

Когда Андрей и Тоня ушли, Виктор устало присел на стул и задумался. Здоровой рукой он потирал грудь, стараясь унять боль в сердце. То, что он отнесся к девочке по-доброму – это правильно. Но что дальше?

Он взглянул на Лапочку, которая, не переставая мурлыкать, вылизывала найденыша, грея его своей шубкой. Глаза ее светились ласковым теплым светом. Иногда бросая взгляд на мужчину, она мигала ему, словно говоря:

- Все правильно, хозяин. Все правильно!

- Да, Лапуся! - наконец решил он. - Ты права – чужих детей не бывает! Андрей будет со мной, пока не встанет на ноги – это ясно. А кто позаботится о ней? Хватит ли у меня сил и терпения, чтобы опекать еще и ее? У меня – инвалида на всю оставшуюся жизнь?

Он вновь задумался. Наконец, решив что-то для себя, произнес:

- Все, Лапочка! Не время раскисать и думать о своих проблемах. Живем дальше! Жалеть надо не себя, а тех, кто нуждается в помощи.

Ребята вернулись через полчаса, нагруженные пакетами с продуктами. Было заметно, что стена, разделяющая их, рухнула - они весело общались и подшучивали друг над другом.

Первым делом угостили Лапочку с котенком, а потом все вместе, под руководством Тони, приготовили роскошный обед из трех блюд.

За обедом разговор крутился о продолжении учебы ребят. Дядя Витя настаивал на восстановлении обоих, причем немедленно.

- Я вам помогу, ребята. Продержимся, а там будет видно. Тоня, - обратился он к девушке. – Будем считать, что твой отец – в длительной командировке. Какой у него срок?

- Три года, – Тоня вновь опустила глаза. – Но, возможно, будет УДО.

- Григорий Иванович – отец Тони, полностью признал вину, оплатил погребение мамы, – пояснил Андрей. – Он хотел еще и мне помогать, но я отказался.

- Вот какие мы гордые! – усмехнулся дядя Витя, с осуждением поглядывая на племянника. - Где он сейчас находится?

- В колонии общего режима, – ответила Тоня. – В соседнем городе.

- Ты с ним после этого встречалась? Ездила к нему на свидание?

- Нет, – Тоня покачала головой, и слезы вновь выступили на ее глазах. – Я даже не могу собрать ему посылку с продуктами. Только выслала теплые вещи.

- Необходимо устроить свидание. Я поеду с тобой. Мне нужно увидеть твоего папу, поговорить с ним. Но прежде – вам обоим восстановиться! Это не обсуждается. И еще. С завтрашнего дня ты переезжаешь сюда. Мы с Андреем разместимся в большой комнате, а другую займешь ты. Решение – за тобой. Срок принятия решения –завтрашнее утро. Вопросы?

Вопросов не было. То есть они были, но решительный, приказной тон дяди Вити обескуражил Тоню, и задать их она решила потом. При случае...

- Дядя Витя, почему ты решил так поступить? – задал Андрей вечером мучивший его вопрос. – Ты ведь любил маму, сам мне рассказывал, что в детстве она тебе вместо матери была.

Дядя Витя вздохнул и, потрепав племянника по вихрам, ответил:

- Потому, что это – по-людски.

Он помолчал, затем продолжил:

- Там, на войне, где я был крайний раз, было много всякого, но один случай я запомнил на всю жизнь, да и не только я...

Подобрал один мой боец котика. Тот, похоже, остался без хозяев и привязался к бойцу – точная копия нашей Лапочки.

Я не возражал – бойцам вдали от дома, порой, так хочется погладить котенка, почувствовать его мягкую шерстку, услышать мурчанье. И будто воин дома побывал – глаза светлеют, настроение поднимается.

Так вот – кот этот был настоящий преданный друг, всегда был рядом со своим новым хозяином. Даже в разведку с ним ходил – представляешь?! Одного он очень не любил – артобстрелов. Минут за десять до их начала бежал в блиндаж и забивался в дальний угол. Всем становилось ясно – пора в укрытие.

Но однажды обстрел начался, а кота – нет! Мы уже решили, что погиб наш мурлыка. Но после – нашли его недалеко от окопов. Лежит наш кот – прикрывает собой двух несмышленых котят, откуда они там взялись?

Осколком ему заднюю лапку рассекло, половину уха срезало, а он не ушел – прикрывал их собой под обстрелом, как мог. Вот такой герой – хоть к медали его представляй!

Дядя Витя замолчал, молчал и Андрей.

- Ведь это всего лишь кот, Андрюха! – произнес, наконец, дядя Витя. – А мы с тобой – люди! Так неужели мы не сможем сберечь девчонку, которая нуждается в нашей помощи? Одной ей трудно придется. Мирная жизнь, порой, хлещет похуже вражеской артиллерии. Так-то, брат. Я думаю, твоя мама нас бы одобрила.

*****

На очередном свидании с отцом Тоня оживленно рассказывала ему последние новости:

- Ты знаешь, папка, дядя Витя говорит, что скоро будет суд, на котором решится вопрос о твоем условно-досрочном освобождении. Это правда?

- Правда, доченька. Меня уже оповестили, – Григорий Иванович с улыбкой смотрел на свою повзрослевшую дочь.

- Через месяц у меня – защита диплома. У Андрея – тоже. Мы будем молодыми специалистами – правда здорово?! И еще... – щеки ее порозовели. – Еще мне сделали предложение. Я теперь невеста!

- Что ж, – Григорий Иванович понимающе кивнул головой. – Андрей – хороший парень.

- Да ты что, папка! – засмеялась Тоня. – Андрей – это брат! Самый лучший брат на свете! А с женихом я тебя познакомлю, позже.

- Вот как?! – удивился Григорий Иванович. – Поздравляю. Когда свадьба?

- Дядя Витя сказал, что не раньше, чем ты вернешься. И я так решила. Так что ждем тебя, папка.

- Дядя Витя… - печальные глаза Григория Ивановича потеплели. – Как он?

- Нормально. Работает в военкомате. Вот только с сердцем у него проблемы. Нам не говорит, но мы-то видим. Кстати, он здесь. Ждет меня. Позвать его?

- Позови, доченька.

Двое нестарых еще, но уже седых мужчин, прямо взглянули в глаза друг другу, крепко пожимая руки. Им многое нужно было сказать, но они молчали и только крепко сжимали руки, понимая, что никакие слова не смогут выразить того, что они чувствуют.

- Спасибо, тебе, брат, – наконец, прошептал Григорий Иванович.

И мужчины крепко обнялись.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ