"Здравый смысл". А.Райн

— Далеко собралась? Если в магазин, то скажи, что нужно, и я схожу куплю, или доставку закажем, — Гоша застал обувающуюся жену в темной прихожей. — Лена звонила, попросила выйти в ночь, — пыхтя, орудовала в ботинке ложкой Алла. Отекшие ступни отказывались влезать в родной размер.

— Ты сдурела? Тебе только вчера больничный выписали, какая ночь? Иди в кровать. — Я уже пообещала. И так девчонок подставила: работать некому, а тут я еще с этой болезнью… — Да какое тебе дело до того, что там работать некому? Ты же отпуск не гуляла и все выходные постоянно в своем магазине… — Я сама разберусь. — Ага, разберешься ты. Иди, говорю, в кровать! — Гоша выхватил ложку и спрятал за спину. — Ой… — Алла присела на обувницу и закрыла глаза. — Что такое? Плохо? — Нормально. Голова немного закружилась. Водички принеси. — Сейчас, не вставай.

Гоша не успел даже ополоснуть стакан, как до него донесся звук хлопнувшей двери. Алла ушла, оставив в прихожей запах лекарств и обувного крема. Шаркая подошвами по мокрому асфальту, отражающему вечерние огни, Алла добралась до безлюдной остановки. Через минуту из-за поворота выехал автобус, на табло которого мерцали красные буквы. 

«Совестьская» — прочитала Алла и мысленно отругала за ошибку весь автобусный парк, а заодно и тех, кто сдает в школе ЕГЭ. В залитом желтым светом полупустом салоне было ужасно душно. Видимо, печка пыталась прожечь озоновый слой. Пришлось расстегнуть плащ. Усевшись у окна, женщина уставилась в мутное стекло, за которым накрапывал дождик. Двери уже готовы были закрыться, когда в салон вошли еще двое: седовласый тощий мужчина в сером пальто с высоким воротом и женщина в плаще цвета крепкой марганцовки, каких Алла никогда в жизни не видела. Мужчина повис на поручне напротив входа и уставился в одну точку, а вот пассажирка…

Она шла медленно, даже, скорее, плыла по салону и словно заполняла его собой, при этом касаясь спинки каждого кресла руками, облаченными в бархатные алые перчатки. Когда женщина проходила мимо Аллы, та почувствовала, как по голове растеклась резкая пульсирующая боль, и невольно схватилась рукой за висок. Как только пассажирка уселась, двери тут же захлопнулись, и автобус, кашлянув двигателем, начал удаляться от остановки. — Как головка? Бо-бо? — раздался позади Аллы мерзкий блеющий голосок, от которого боль накатила с новой силой. Алла слегка повернула голову и краем глаза заметила самодовольную гримасу. Женщина обняла соседнее с Аллой кресло и легла на него, как на подушку, повернувшись лицом к Алле. 

— Что вы сказали? — О! Слух уже начал пропадать? Отлично, значит, дело идет в нужном направлении. Алла сделала вид, что не обращает внимания, и уткнулась лбом в стекло, но, к сожалению, не почувствовала ожидаемой прохлады. — Молодец, что не долечилась. Всё правильно делаешь, — с каждым новым словом этой странной особы у Аллы сильнее начинала болеть голова. — Что вы сказали? Откуда вы знае… — повернулась Алла к пассажирке и, увидев ее широкую пугающую улыбку, тут же отвернулась. — Аллочка, ты можешь не прикидываться. Мы с тобой знакомы уже почти две недели. Я — твоя мигрень. Твоя температура, твое повышенное и пониженное давление, короче, всё, что ты там пыталась глушить аспирином, — прошептала женщина Алле на ухо. — Я — головная боль. А вон тот дядечка спереди ― знаешь кто? 

Алла молча замотала головой. Не привыкшая к такому дерзкому нарушению личных границ, она чувствовала себя парализованной. — Это, моя дорогая, его величество инсульт. Он пока на расстоянии, но скоро начнет приближаться, — игриво хихикнула женщина в плаще. — Что происходит? Что вам нужно? — пропищала перепуганная до чертиков Алла. — Мне? Дорогуша, мне ничего от тебя не нужно. Ты сама всё делаешь правильно. Не долечилась, да что там… Анализов даже не дождалась всех. 

— Заткнись! — к Алле подсел какой-то бледный лысый мужчина болезненного вида. Он строго посмотрел на отпрянувшую от кресла Мигрень, но та, кажется, совершенно не восприняла его всерьез и продолжала что-то бубнить вполголоса. — Чего вам? — спросила Алла, глядя испуганным взглядом на очередного незнакомца. — Не удивлен, что ты меня не узнаёшь, — отрешенно вздохнул мужчина, теребя в руках билетик, — я ведь твой здравый смысл… Нас, тех, кто на твоей стороне, почти нет на этом рейсе. И ты совсем не обращаешь на нас внимания. Взять хотя бы иммунитет. Ты вообще заметила, что ему ужасно плохо? — мужчина кивнул через плечо. Алла настороженно повернула голову и увидела на заднем ряду маленькое серое существо, забитое в угол и тихонько хныкающее. Иммунитет был таким слабым и жалким, что над ним издевались двое детей, сидящих рядом. Они били его руками и ногами и мерзко хихикали. — Это твои хронические заболевания, на которые ты тоже не обращаешь внимания, но очень скоро они наберутся сил, вырастут и смогут быстро забить его до смерти, — сказал Здравый смысл с таким тяжелым выдохом, что Мигрень захлопала в ладоши от радости. 

— Да что тут происходит?! — не выдержала Алла. — Всё просто, — грустно улыбнулся Здравый смысл, — мы едем к твоей конечной станции… — К какой еще конечной станции? — нахмурилась Алла. — К той самой. Ты нас туда всех тащишь на своем автобусе «совести». — Автобус совести? — до Аллы всё еще не доходил смысл происходящего, но она уже поняла, что на табло не просто так было написано «СОВЕСТЬская. — Да. Ты со своей гиперответственностью и стыдом тащишь нас прямиком на тот свет. После этих слов Здравого смысла, к Алле повернулись с передних рядов двое упитанных молодых людей: Стыд и Совесть ― и радостно замахали пухлыми ручками. 

— Сдурели? Вы Гошины друзья-придурки с авторынка, что ли? Чего вы все несете? — Это ты нас всех несешь в себе, дуреха, — снова вмешалась Мигрень и в очередной раз захохотала. Голова у Аллы разболелась еще сильнее. — Но я не хочу на конечную станцию! — А зачем тогда ты себя изнуряешь этой работой? У тебя же официальный больничный. Еще даже результаты анализов пришли не все, а ты уже на смену побежала, да еще и на ночную. Откуда, ты думаешь, тут Инсульт взялся? Он просто так не появляется. Услышав свое имя, пожилой мужчина слегка повернул голову в сторону Аллы, и женщина заметила, что у старика слегка опущен краешек рта. — Но я должна… — Кому? — не отставал Здравый смысл, которого впервые за много лет слушали. — Работать некому, а тут я еще с этим больничным, — снова завела знакомую пластинку Алла и уже готова была расплакаться. В этот момент вскрикнул Иммунитет, получивший по ребрам от одного из пассажиров. — Алла, ты работаешь в гипермаркете. Это огромная сеть, ты кассир, а не генеральный директор, можешь понять? Твои жертвы никто не оценит, и никто не скажет потом спасибо, когда вон этот к тебе придет, — показал лысый на Инсульта. — Но я же обещала… — продолжала сопротивляться уже не скрывающая слез Алла.

Мигрень взялась гладить ее по голове и приговаривать: — У кошечки не боли, у собачки не боли, а у Аллочки боли! — Ал, ты ведь и мужу обещала отпуск. И детям обещала приехать к ним на праздники, и себе ты обещала отдых. Но эти обещания ты как-то легко забываешь ради своей совести. И ведь совесть — это хорошо, но не когда ею все вокруг пользуются, — наседал Здравый смысл. — Надо же о себе думать! О нем, в конце концов, — снова показал мужчина на забитое и измученное существо. — Да я понимаю-а-а-ю! Я не хочу так работать, в следующем году буду искать другое место, обещаю, — взмолилась Алла, схватив Здравый смысл за руки и взглянув в его тоскливые глаза. — Ал, ты ведь опять хочешь меня обмануть. И я поверю тебе, как всегда. Но остальных ты не обманешь, — поджал губы тот и отвернулся, отбросив руки женщины. — Так что мне тогда делать?! Что?! — Выдохнуть и думать о себе, а не о чужих проблемах. — Это эгоизм! — запротестовала Алла. — Это ― здравый смысл, — ткнул себя в грудь лысый, ни на что особо не надеясь. — Если не остановиться вовремя, то автобус наберет скорость и уже не остановится никогда…

Алла только сейчас поняла, что всю дорогу они едут без остановок, а Инсульт незаметно подбирается всё ближе. Он уже не напротив входа, а у первых от двери рядов. — То есть мне просто уволиться? — Можно просто настоять на том, чтобы тебе давали заниматься собой и своим здоровьем. А если откажут, то не бояться перемен. В конец концов, у тебя давно всё есть: жилье, муж, машина, все необходимые вещи, дети давно сами себя обеспечивают. К чему эти жертвы ― вообще не ясно ни тебе, ни кому-то из нас. Может, надо хотя бы на секунду сделать паузу и подумать, ради чего ты изнуряешь себя?

Наконец автобус начал сбавлять ход. В окне, среди черного, залитого дождем мира, Алла заметила сияющий, как новогодняя гирлянда, гипермаркет, который ждал с распахнутой пастью, когда Алла зайдет внутрь и растворится в его статистике, выручке, в его бесконечных кассовых отчетах. Алла зажмурила глаза, а когда открыла, почувствовала в руке что-то тяжелое. 

— Держи, не урони, — Гоша помог ей сжать пальцы на стакане с водой. — Пей аккуратно. — Что? А где автобус?.. — Алла растерянно оглянулась по сторонам. — Автобус? — муж приложил руку ко лбу супруги. — Может, скорую? — Нет, не надо, — замотала головой Алла и залпом выпила воду, — подай мне телефон. — Зачем? — нахмурился Гоша. — Дай, говорю! Тот послушно протянул смартфон, и Алла начала тыкать пальцем по экрану, а затем поднесла устройство к уху. — Лен, я не могу сегодня выйти, мне плохо, я болею, у меня больничный. 

— Ну ты же уже пообещала! Алла, так не делается, ты не мож… — Лен, остановись, пожалуйста. Я думала, что смогу, но поняла, что нет. Так что не звоните мне, пока не оклемаюсь. Голос Аллы был впервые в жизни таким твердым. Она даже не думала срываться в оправдания, как делала это обычно. На секунду возникла пауза. — Ладно, хорошо, выздоравливай, найду кого-нибудь, — ответила Лена и сбросила вызов. — Ну вот видишь! Я же говорю, решат там без тебя. Раньше же решали как-то. — Гоша, не нуди, помоги мне лучше до кровати дойти. А завтра я буду спать до одиннадцати. — А меня на работу утром собрать? — возмутился Гоша. — Сам соберешься, не маленький, — ответила Алла. «Молодец…» — раздался где-то внутри нее знакомый голос здравого смысла.

Александр Райн