Не Галатея.

Маргарита Капралова

Он думал,
Она из глины.
А может из пластилина.
Её так запросто можно,
Слепить.
А захотел… разломать.
НО сердце, душа.
Живые.
Им больно.
Умеют плакать
неслышно
И даже… представить сложно.
Они умеют
Страдать

Но есть и такие люди.
И это их не тревожит
Которым всё безразлично.
И им эту боль не понять.

Они поступают твёрдо.
Решают всё без раздумий.
Не зная чувств и страданий.
И верят лишь только в себя.

А ты на пути их встала.
Даёшь им любви так мало.
Они же хотят внимания.
И может чуть -чуть тепла.

Другие не очень любят.
Хоть в глубине страдают.
Наверно самим не хватает..
Душевности и тепла.

А скульптор их был жестоким.
Ну, что же и он очнётся.
Посмотрит, что рядом нету.
Сломал,
Что создал однажды.
Разрушив..
Вернуть не смог.

И будут его страдания.
Останется Сам без внимания.
Тогда и поймёт.
Случилось.
Теперь он совсем ОДИНОК,

© Copyright: Маргарита Капралова, 2022
Свидетельство о публикации №12209090413

Пигмалион и Галатея: миф о творении и любви к своему творению

Интересно, есть ли ответ у психологов, почему Пигмалион влюбился в статую? Да и еще в свою собственную?
История из самых популярных мифов. Мы все ее знаем, да? Но в древности она был несколько иной.
Это интересный момент:
Все древние авторы, включая Овидия, игнорируют имя Галатея.

Эдвард Бёрн-Джонс, 1878, музей Бирмингема

Просто Пигмалион и Образ. Художник влюбился в Образ. Оживил Образ.

Первое упоминание имени Галатея появляется в драматическом произведении Жан-Жака Руссо «Пигмалион» в 1770 году. С тех пор это имя стало мейнстримом.

Но почему именно Галатея? Да просто имя звучало для ушей знакомо древним. Тогда был хорошо известен древнегреческий миф о Галатее и Полифеме.

Сердечные желания, Эдвард Бёрн-Джонс, 1878, музей Бирмингема.

А вот вам другой, не менее интересный момент:
В «Метаморфозах» Овидия все начинается с другого мифа; из Пропоитидов.

Пропоитиды были девушками, жившими на Кипре. Они не признавали Венеру богиней. В ярости Венера их наказала, сделав первыми проститутками в истории. В этой истории полно женоненавистничества, однако.

И у Овидия это прелюдия.
Киприот Пигмалион, увидев аморальный образ жизни Пропоитидов, был потрясен. С отвращением он решил устроить жизнь без женщин.

Но, по-видимому, не очень-то получалось). Женщина была и голове и в душе.

Тогда он взялся за инструмент и воплотил свои грёзы в произведение искусства.

Идеальная женщина Пигмалиона была сделана из белоснежной слоновой кости. Пропорции были идеальными. Ни одна женщина в реальной жизни не могла приблизиться к красоте творения Пигмалиона.

Пигмалион и Галатея, Огюст Роден, 1908–1909, Музей Метрополитен

Статуя была сделана настолько хороша, что кто-то легко мог принять ее за настоящую женщину.

(И опять же, ни один античный автор не называет статую Галатеей).

Божественные огни, Эдвард Бёрн-Джонс, 1878, музей Бирмингема.

Очень быстро Пигмалион стал одержим своим творением. Галатея была не просто красивой, она оказалась совершенной.
В отличие от Пропоитидов, она не могла заниматься проституцией.

Пигмалион был влюблен. Конечно, Галатея была неодушевленным существом, но это не помешало Пигмалиону испытывать к ней большую привязанность и относиться к ней как к своей жене.
По ходу дела скульптор начал обманывать себя, полагая, что Галатея — настоящая женщина:

«Он поднимает обе руки, чтобы почувствовать работу, и задается вопросом, может ли это быть слоновая кость, потому что она кажется ему более настоящей плотью — его разум отказывается воспринимать это как слоновую кость, он целует ее и чувствует, что его поцелуи возвращаются.

И, говоря о любви, ласкает ее любящими руками, которые, кажется, производят впечатление, на части, которых они касаются, настолько настоящими, что он боится, что может поранить
ее своим нетерпеливым нажимом».

Эдвард Бёрн-Джонс, 1878, музеи Бирмингема

Более того, он начал приносить статуе ценные подарки, чтобы доставить ей удовольствие, как если бы он делал это с настоящей женщиной.

Он также одел Галатею в одежду и украшения, хотя, как утверждает Овидий, голая она выглядела красивее.

Наконец, Пигмалион положил свое творение на кровать с подушками и дорогими простынями.

Пигмалион молится Венере, просит оживить его статую, Жан-Батист барон Реньо, 1786, Версаль

В день праздника Венеры Пигмалион сделал подношение богине и, стоя у алтаря, прошептал:
«Если это правда,
о Боги, что вы можете дать все, я молюсь,
чтобы моя жена была […]
такой же, как моя Статуя».
Венера услышала желание Пигмалиона и трижды заставила пламя вспыхнуть в знак того, что ей все понятно.
Пигмалион пошел домой и привычно поцеловал статую. Но тут случилось чудо: губы ответили на поцелуй!!!!
Очарованный Пигмалион снова поцеловал Галатею и коснулся ее груди рукой.
Там, где он прикосался, слоновая кость теплела.
С каждым новым прикосновением и поцелуем Галатея становилась все меньше и меньше статуей, пока наконец она не стала совсем живой!!!

Пигмалиона и Галатею поженила сама Венера.

От их брака родился Пафос, в честь которого и получил свое название город Пафос.

Натюрморт с виноградом и птицей, Антонио Леонелли (да Кревалькор), ок. 1500–1510, Метрополитен-музей.

Миф о Пигмалионе и Галатее прекрасно отражает одну из основных целей древнего искусства – мимесис (подражание) природе.
Это погоня за реальностью стало навязчивой идеей для древних художников. Зевксис написал виноград, настолько реалистичный, что птицы пытались его клюнуть.

А еще для древних всё было живым. Деревья и реки, моря и камни. Ну, анимизм — вера в одушевлённость природы, и сегодня можно встретить.