"Сын партии". М.Валеев

У Зайцева зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Алло, Зайцев? – спросил женский голос.

– Да, я. Кто это?

– Это я, Люсьен.

– Какая ещё Люсьен?

– Быстро же ты меня забыл. Люся я, повариха вашей партии. Ну вспомнил?

– Как же, как же, – залебезил Зайцев. – Разве такое забывается? Ну и как живёшь, Люся?

– Мать-одиночка я, Зайцев, причём по твоей милости, – сообщила ему Люсьен. – Сына вот родила. Полгодика ему уже. Вылитый ты. Особенно уши. Ну и что будем делать? Я замуж хочу за тебя, Зайцев!

– С ума сошла! – испугался Зайцев. – Я же женатый.

– Тогда давай, Зайцев, помоги своему сыну встать на ноги и пойти, заговорить, влиться в коллектив детского сада, получить образование и стать достойным человеком. Чтобы ты мог гордиться своим сыном, Зайцев! Кстати, пригласи-ка жену свою к телефону, хочу и с ней поделиться радостью…

– Не надо её радовать, я уже еду, с деньгами. Давай адрес…

Люсьен жила в обшарпанном бараке. В дешёвой коляске посапывал бутуз. Зайцев склонился над ним. Точно, ушки у парня были оттопырены так же, как у него. Однако нос напоминал кого-то другого.

– Так ты ещё и с Нерсесяном? – обрадованно спросил он.

– Ну было разок, – зарделась Люсьен.

– А ну-ка звони ему, – решительно сказал Зайцев.

– У меня нет его телефона.

Зайцев полистал свою записную книжку:
– Вот, набирай!

Через полчаса их компанию разделил и Нерсесян.

– Да, нос мой, – согласился тот. – Чистая работа…

– Да? А ты глянь на его уши, – ревниво сказал Зайцев.
Нерсесян снова склонился над коляской. Малыш в это время завозился во сне, высвободил из-под одеяльца ножку. Чуть ниже пухлого коленочка темнело большое родимое пятно.

– Ага! – в один голос сказали Зайцев и Нерсесян. – Где-то мы уже такое видели! А ну говори, зараза: у тебя шуры-муры были и с Цыбулей?

– Ох, не спрашивайте, мальчики! – мечтательно прикрыла глаза Люсьен. – Только где он сейчас, Цыбуля этот? Давно уже затерялся где-то в степях вильной Украины.

В это время открыл свои глазки малыш. Они были ярко-голубые.

– Николая Петровича, самого начальника партии, глаза! – потрясённо сказал Зайцев. – Ну ты, Люська, даёшь!

– Эх, да если бы я знала, где он сейчас, разве вы бы нужны были мне? Слышала я, подался Николай Петрович куда-то на повышение. А куда – понятия не имею.

Зайцев и Нерсесян переглянулись.

– Ты обещаешь, что оставишь нас в покое, если мы дадим тебе координаты Николая Петровича? – с затаённой надеждой в голосе спросил Зайцев.

– Обещаю! – с не меньшей надеждой кивнула головой Люсьен.

Нерсесян торопливо написал номер телефона на клочке бумаги:
– Вот, звони! Но про нас – ни слова, да?

Люсьен набрала номер.

– Приёмная заместителя губернатора по промышленности Николая Петровича Гулеватого, – мелодичным голоском сказала на том конце провода секретарша. – Слушаю вас…

– Вот, папашка, ты и попался! – обрадованно прошептала Люсьен, в то же время небрежно махнув рукой двум другим отцам сына в сторону двери. – Скажите, я могу записаться на приём к господину заместителю губернатора по личному вопросу?.. Через неделю, в семнадцать ноль-ноль? Хорошо!

– А ты не помнишь, у кого в нашей партии была ямочка на подбородке? – озабоченно спросил Нерсесян у Зайцева при выходе из подъезда барака.

– Нет, не помню, – ответил Зайцев. – Да какое это теперь имеет значение? Люсьен теперь хватит одного Николая Петровича.

– Пожалуй, хватит, – согласился Нерсесян. – Ох, не завидую я ему.

– Да уж! Как хорошо, что мы с тобой так и остались рядовыми членами партии, простыми геологами…

Марат ВАЛЕЕВ.