«Опытная сиделка». А.Лебедева

Хоронили Сергея Петровича Гладкова без оркестра и батюшки. Строго, скупо, быстро. Пара-тройка коллег, дочь Натэлла и бывшая сиделка Галина Степановна – вот и все, кто присутствовал на скорбном мероприятии. Пока опускали гроб с телом в мягкую песчаную землю, все думали о чем угодно, только не о Сергее Петровиче лично.Коллеги волновались: кто займет место покойного? Фирма немаленькая, денежный оборот огромный. Хозяин был суров, оборотист, но справедлив. И, главное, зарплатой не обижал. А если наследство перейдет дочери, то как она распорядится с делом отца? Продаст бизнес или сама встанет во главе? Ох, час от часу не легче… Пронеси Господь, как говорится…

Дочь размышляла о том же самом. Заместитель ей сразу не понравился. С ним будет чрезвычайно сложно. Но концепцию необходимо менять – все в мире меняется. А этот, отцовский выкормыш, поддаваться не пожелает – упертый. Придется убирать, ну а за ним потянутся корешки недовольных. Новая метла… Ох, как не хочется быть стервой, богатенькой доченькой-наследницей, и все такое, прочее… А ведь будут шипеть, будут пальцем показывать… Продать бизнес к чертям собачьим и вернуться в Европу? Нетушки, дудки, дорогие господа… не дождетесь.

А сиделка ни о чем не думала. Она просто смотрела, как с дерева на дерево перескакивает шустрым огоньком озорная белочка. Вот она присела на суку прямо над могилой, вглядываясь в лица участников похоронной процессии. Потом презрительно циркнув, ускакала, мелькнув хвостиком: мертвым лежать, живым – жить.После оглашения завещания пришлось вызывать скорую – Натэлле стало плохо. Дежурные скорой покачали головами: девушке всего тридцать лет, а уже такая расшатанная нервная система. Совсем никуда не годится. Хотя, было от чего потерять сознание.Все активы и недвижимость, все, что заработано тяжелым трудом Гладкова и «Ко», по завещанию было оставлено… сиделке! Натэлла помертвела даже, а на лице – ни кровинки!Конечно, скандал! Журналисты плотным кольцом окружали Галину Степановну, которая зайцем металась за живой людской оградой, жужжавшей бесконечным потоком вопросов. Ей удалось выкрутиться, вырваться и испариться. 

Представители «второй древнейшей», словно рой шершней, налетели на Натэллу. Та вяло отмахивалась. Что говорить? Нечего! Мошенничество чистой воды. Произвол! И это, заметьте, не девяностые!За неделю Натэлла кое-как пришла в себя и снова пригласила журналистов. Нужно было выходить на необъятные просторы интернета, на обжитые нивы телевидения, как регионального, так и федерального масштабов. Милая, совершенно растерянная, она с трудом подбирала слова, пытаясь объяснить ведущему крупного телевизионного канала, как такое вообще могло произойти.- Я не понимаю, - сбивчиво рассказывала Натэлла, - папа нанял эту сиделку в очень хорошем агентстве. Рекомендации у Галины – железные. Опыт работы – колоссальный. И стаж – тоже. Папа был доволен Галиной. А ему очень трудно угодить, поверьте. И чтобы он, находясь в здравом уме и трезвой памяти, составил немыслимое по глупости завещание… Это просто не укладывается в моей голове!

Натэлла осталась практически нищей. Ну, что там у нее было: жалкая квартирка в Варшаве, где она жила в последнее время. Пара тысяч долларов на счету. Муженек, ушлая скотина, обобрал ее до нитки. Прав был покойный отец: не стоило связываться с этим Виславом. Натуральный альфонс. Господи, ну почему она такая несчастная? Бог с ним, с Виславом, переживет как-нибудь. Но отец? Родной отец! Как он мог с ней так поступить? Ведь он любил ее, единственную дочку. Любил, баловал и понимал! Ближе человека просто не было на Земле!

Натэлла горько плакала в подушку. Бедный папка! Как же она так промахнулась с выбором сиделки! Ведь это она, подлая, опоила чем-то сильного и умного мужчину! Ведь это она состряпала подлое завещание! Наверное, издевалась над беспомощным больным все время, пока была рядом. У Натэллы холодок пробежал по спине – сколько фильмов снято на такие темы, сколько написано книг! Как можно так слепо доверять чужому человеку?Галина звонила каждый день с подробными отчетами и фотографиями: вот она везет Сергея в больницу, вот улыбающийся доктор-профессор, между прочим, медицины, проводит консультацию. Первая операция. Вторая… Папа выглядит очень хорошо. Папа завтракает. Папа ужинает. Папа на прогулке. Папа читает. Папа у моря. И рядом – она, Галина, добрый ангел семьи.

Журналисты с ног сбились, разыскивая сиделку. Оказалось, все это время Галина Степановна пряталась за высоким глухим забором особняка Гладкова. Телефонные переговоры ничего не дали. Юристы покойного наперебой галдели: все документы подлинные, никаких махинаций, чисто. Сергей Петрович, несмотря на тяжелое онкологическое заболевание, был в полном адеквате.- Что вы нас за дураков каких-то держите? – холодно отбивался от назойливых искателей правды нотариус Васильев, - мы свою работу знаем. И терять доброе имя не собираемся. Вы только послушайте фамилии людей, с которыми работаем! Нет, вы послушайте! Надеюсь, прочтение списка клиентов подействует на вас, уважаемые, хм, господа, подействует отрезвляюще!

Натэлла хваталась за голову – это какой-то сюр! Так не бывает! Она сидела на кладбище возле могил отца и матери, раскачиваясь, как китайский болванчик.- Как же ты, папа! Как? За что ты так со мной? – спрашивала она у фотографии, где Гладков, еще молодой и здоровый, задорно улыбался своей дочери. Улыбался и молчал.- Мамочка, милая, - обращалась Натэлла к матери, красивой и такой еще юной, - помоги! Помоги мне! – Натэлла переходила на рыдания.Нет. Не поможет ей мама. Не знают они с мамой друг друга: умерла мамуля Натэллы при родах. Вот и пришлось отцу воспитывать девочку в одиночестве. Никаких других женщин в жизни Гладкова больше не существовало! Только дочь и работа! Как же удалось этой хитрой змее влезть отцу в доверие, свернутся у него в сердце холодным чешуйчатым клубком, выпивая день за днем его жизненные силы и здоровье?

***
Галина Степановна с раздражением отбросила от себя мобильник. Все ополчились против нее. Дома, в кирпичной хрущевке, от соседей – никакого проходу. На двери квартиры намалевано краской – «С.ка». В социальной сети страничку, где зарегистрирована Галя, буквально придавило негативными комментариями, где «с.ка» - самый мягкий и безобидный. Встречались выражения и другого характера: многие относились к богатой наследнице с восторгом.- Во, молодец баба! Окрутила мужика!- Так и надо дочке! Ишь, ты, понаехала, понимашь, за наследством. А и фиганьки!Случались и благоразумные, осторожные вопросы:- А как часто появлялась дочь в доме больного отца?И правда, а как часто она появлялась?

Галина бы ответила: а никак! Но оправдываться ни перед кем не хотелось. Натэлла – единственная, избалованная до невозможности. Сергей до последней минуты ждал ее, звал, просил позвонить. И Галя до последней минуты звонила, писала, умоляла…- Мне некогда, я на конференции, - отписывалась Натэлла.Галина, тупо уставившись на экран телефона, не знала, что говорить Сергею. Какая конференция? Что за бред? Было видно: дочь не желает. Не хочет. Это так скучно – слушать жалобы и видеть вместо сильного властного мужчины дряхлую развалину.Галя на ходу придумывала отмазки – вместо Натэллы (если уж ей самой лень их придумывать). Сергей верил и не верил. Точнее, хотел верить, что это так: что граница закрыта из-за пандемии, что граница закрыта из-за санкций, что просто сломался самолет, и поезд сошел с рельсов. Что страшно ехать одной. Что… Аннушка разлила масло…

Сергей терпеливо ждал. Плакал, как школьник, утыкаясь в хрустящую накрахмаленную подушку, не желая принимать некрасивую правду.- Галь, за что? За что ТАК- ТО, Галь? – она держала его сухую ладонь, гладила по обритой голове и целовала его слезы. Ну как еще-то успокоить его? Как еще показать, что этот большой, ослабевший от нескончаемой, несмотря на сильные обезболивающие препараты, мужчина – любим. Все равно любим. Пусть не дочерью, но… Галей!- Ты простила меня? Простила? – заглядывал в ее сухие глаза своими воспаленными глазами Сергей.- Да, Сережа. Я давно тебя простила, - отвечала она.Простила. Безусловно. Давно, еще в девяностых. 

Тогда Сергей не был несчастным существом, бессильно мечущимся на идеальной, подогнанной специально под Сергея, кушетке с идеальным постельным бельем. Тогда он был лихим и бесстрашным, как и время, в котором он жил.Галя помнила его девятку (вишневую, конечно), запах салона девятки (терпкий мужской одеколон), помнила его самого. Светлорусый ежик на голове, голубые «левайсы» и кожанка. Светлые кроссовки. Золотую цепь… Эта цепь касалось Галиной груди, когда… 

Все так просто было тогда. Он подкатил на своей девятке, а она, не раздумывая, села в машину. Еще радовалась: этот парень так красив, так крут… Дура!Больше встреч не было. Никогда. Ну зачем она Сергею? Сергей строил карьеру. Уже через год он сменил вишневую девятку на белый опель. А она меняла пеленки под маленькой Наташкой. В убогой комнате ветхой общаги, населенной, в основном, наркоманами и алкашами. Потолок тек, краны текли, а в туалет было страшно заходить: алкаши, то и дело, промахивались мимо изгаженного унитаза.Наташка болела, хирела и медленно умирала в продуваемой сквозняками комнатке. В итоге – тяжелое воспаление легких . Такой крошке – и такая жизнь? Пока врачи вытаскивали ребенка с того света, обезумевшая Галя каким-то чудом прорвалась через охрану офиса Сергея и упала на колени перед ним.- А почему моя? – привычный вопрос мужика. Но Гале не до обид. Она готова была вылизать его кожаные ботинки, ноги мыть и воду пить готова была!Он смилостивился. Небрежно кинул ей пачку банкнот (как собаке). А потом явился в грязную халупу. Маленькую Наташку к тому времени выписали. Брезгливо отодвинул краешек одеяла, вгляделся в детскую мордочку и… оттаял.- Ой, крошечка! Как ты на мою сестренку похожа! Те же глазки, и носик...Он даже разрешения у Гали не спросил: поднял девочку на руки и унес. Мать рванула следом: растрепанная, в одном халатике. Алкашня расступалась перед Сергеем, прижимаясь к обшарпанным стенкам общажного коридора.
***
Нет. В новом доме для Гали места не нашлось. Ни в качестве жены, ни в качестве няни. Даже в прислуги Сергей ее брать не пожелал.- Вот что, дорогая, - сказал он, - сделаем так. Я плачу тебе немаленькую сумму. А ты исчезаешь из нашей жизни! Купи себе нормальное жилье, заведи нормального мужика, роди ему детей, но про Натэллу забудь. Ок?У Наташки, оказывается, новое имя…Галя не успела подумать. На руку легла увесистая пачка. Тяжелая пачка денег. Ее будущее. Ее – жизнь. Нормальная спокойная жизнь! И она приняла условия Сергея, положив пачку в сумочку и прижав сумочку к груди. Наташка Гале больше не принадлежала.

Быстренько состряпали историю про смерть молодой красотки. Нашли даже какую-то модель для фото на могилке. Сергей придумал себе жизнь одинокого папаши, воспитывающего юную принцессу.А Галя… Галя купила себе квартиру, обзавелась мебелью и коврами. Утром убегала в терапию, ставить уколы бабкам, забивающим своими старческими мощами каждый уголок отделения. Зимой тут – не продохнуть, ни протолкнуться. Зато летом немощные бабки мощным косяком улетали на свои загородные участки, где совершали стахановские рывки, божьи одуванчики, блин.

Через сутки Галя, толком не выспавшись после смены, отиралась в кустах у забора Сергея. Наблюдала за дочерью. Иногда ее вывозили за забор – на белый свет. Так она и росла под Галиным присмотром из-за кустов.Немудрено, что выросла настоящая принцесса. Красивая, милая, нежная. Но совершенно бесчувственная к страданиям других. Что теперь-то жаловаться папаше?

Галю он разыскал, когда узнал о своем заболевании. Ну а что? У Гали опыт. И душа у Гали, оказывается, тоже есть. А он и не знал… Он даже пытался «подвиг» тридцатилетней давности повторить. Правда, ничего не вышло – слаб. Галина Сергея тогда мягонько отодвинула и закутала одеялком: спи, герой. Я тебя и так люблю.- Правда? – и опять мужские слезы, сопли.Какое жалкое зрелище, Боже мой…Но…

Что было, то прошло. Милость к падшему – не пустой звук. И благодарность падшего – тоже.Так Галина стала наследницей.- Следи за Натэллой, Галенька. Ты одна у нее осталась. Не оставь ее, Галя. Наследство все тебе, потому что она глупая еще. Ее хахаль все в своей Варшаве промотает. А ты сохранишь. Сохранишь, я знаю. Только… Только не говори, что ты – мама. Не надо, - вот и последняя воля покойного. Вот тебе и благодарность. Даже на пороге смерти Сергей не пожелал равняться с прислугой. Не такой он, видите ли…Такой, такой… Ты даже представить себе еще не можешь. Хотя, ТАМ тебе все популярно уже объяснили, наверное.

***Галина уже и сама привыкла к деньгам. Оказывается, это восхитительно удобно. Хоть и страшно временами. А Наташка пусть помыкается немного, вкусит пудов соли и слез. Позабудет своего… как его, Вислава, что ли? А потом Галя познакомится с ней заново. Покажет ей письмо отца, где он рассказал всю правду и поставил условие: или Натэлла продолжит его дело, слушаясь опытного заместителя, или…

В общем, все у девочки сложится хорошо. Все изменится в лучшую сторону. Даже имя.Галина решила потерпеть еще двенадцать месяцев. Наверное, хватит девочке времени, чтобы образумиться.
Автор: Анна Лебедева