"Старая". И.Малаховская

– Никто… никто бы не обрадовался. - всхлипывала мать. - Кому понравится, что сын нашёл себе старую?

– Мам… - Дима подошёл и обнял её. – Прости, но я не думаю о перспективах. Я живу сегодня, а сегодня мне очень хорошо рядом с Юлей. Она – красивая женщина, порядочный человек, и я очень её люблю.

– Почему? – спросила мать, вытирая слёзы.

– Что – почему? Почему люблю?

Дима рос в любви и заботе. Всё у него было дома хорошо – родители не давили на сына, не навязывали свой выбор. Зато во всём поддерживали. Дима вырос, выучился на юриста, и устроился работать в хорошую компанию – опыт нарабатывать.

Женился он через пару лет после окончания института на своей однокурснице, Ольге. С детьми не торопились – обоим хотелось состояться в профессии.

– Можете жить у нас, – предложила мать Димы, Ирина Викторовна.

– Да мы снимем. Вдвоём-то легче.

– Лучше, может, тогда сразу ипотеку? Зачем платить за чужую, когда можно за свою.

– Мамочка, ты, как всегда, говоришь умные вещи. Я подумаю.

– А чего тут думать? Мы поможем, да, Ир? – поддержал жену Андрей. – Дадим вам на первый взнос.

Дима даже умилился: ну как ему повезло! Такие понимающие родители. Даже и помочь готовы. Но он не готов принимать их помощь – пусть отдыхают спокойно, они это заслужили. Чем сыну помогать с квартирой, съездили бы, мир посмотрели. Они с Ольгой молодые, справятся сами.

Жена, однако, с ним не согласилась.

– Димка, да ты чего? Если сами предлагают помочь – зачем отказываться?

Ему стало неприятно. Немного. Чего это Ольга решает, принимать помощь от его родителей, или нет? Или потому, что они – не свои, так их и не жалко?

– Я подумаю, – пообещал Дима.

Но подумать не довелось. Скоропостижно скончался отец. Сел за стол утром, налив себе привычный кофе, закашлялся, и упал головой рядом с чашкой. Скорой осталось только констатировать смерть. Ирине и Диме потом сказали, что и Господь Бог не спас бы – тромб.

Похоронив отца, Дима решил отложить вопрос с покупкой квартиры – у него не было настроения для этого. Он с головой окунулся в работу, часто навещал маму, от жены, наоборот, отдалился.

– Дима, что у нас происходит? – спрашивала Ольга.

– Нормально всё у нас, – равнодушно отвечал Дима. – А что тебя не устраивает?

– Нельзя же горевать так долго? Ты-то не умер!

– А кто устанавливает сроки, в которые можно горевать, или нельзя?

– Родители умирают! Это нормально!

– В пятьдесят шесть лет? Это не нормально!

– Мы будем что-то с квартирой решать?

Дима уходил от этих разговоров. Может жена и права, но отец своим внезапным уходом здорово выбил почву у него из-под ног. Надо как-то начинать жить, понимая, что больше никогда… но как?

Только на работе Диме было хорошо. Только там он и отвлекался.

Однажды, помогая старшему коллеге на судебном процессе, – они защищали девушку, по неосторожности убившую своего сожителя, - Дима ощутил сильную боль в животе. Он сцепил зубы, побледнел и покрылся потом. От Александра Кирилловича не укрылось то, что Диме нехорошо. Он попросил перерыв, во время которого отвёл Диму в сторонку и спросил:

– Ты как вообще?

– Что-то закололо… но уже лучше.

Дима был белым, как бумага, и его, кажется, начало потряхивать.

– Нет, не лучше. Я же вижу. Давай-ка я тебя отведу к Марине – она тут консультантом трудится. Моя хорошая знакомая. И попросим вызвать тебе скорую.

– А заседание?

– Да к чёрту заседание! Что я, сам не справлюсь?

По дороге к Марине Александр Кириллович сетовал на то, какая хилая теперь молодёжь. И что он в Димином возрасте…

Пришли. Марина, слава Богу, была на месте, а то Диме и правда что-то было совсем нехорошо. Александр Кириллович вернулся в зал, а консультант Марина вызвала Диме бригаду врачей, приговаривая:

– Слава Богу, сегодня никакие звёзды тут не судятся, а то журналюги раздули бы скандал, увидев скорую. Да? Ну, всё, лежи на диванчике, в суды они быстро приезжают.

Приехали и правда быстро. Осмотрели Диму и забрали с собой. В больнице Диму обезболили, потом обследовали малоприятными способами и сообщили, что у него рак.

– Я вам направление дам. К хорошему доктору, профессору. Он на вашем диагнозе собаку съел. И главное, не волнуйтесь!

– Вы такие вещи говорите, а потом советуете не волноваться. Как по-вашему, возможно это?

– Ну, а куда деваться, молодой человек? Что нашли, о том и говорим. Да, ещё совет: позвоните и запишитесь к врачу прямо сейчас. У вас всё в пределах нормы. Вырежут, и всё. Может и терапия даже не понадобится.

Дима сгрёб результаты исследований, с которыми надо было идти на приём к профессору, и на деревянных ногах вышел из больницы. А там уже вечер лёг на Москву тёмным покрывалом… куда ехать? Домой? Последнее время Ольга не казалась ему человеком, который поддержит. Или хотя бы поймёт.

К матери Дима тоже решил не ехать. От матери он должен скрыть правду во что бы то ни стало. Мать год назад похоронила мужа, зачем ей сейчас болезнь сына? Да её это просто убьёт!

Диме было страшно. Мир вокруг словно стал враждебным, опасным, Дима боялся об него пораниться. Если это вообще возможно – пораниться ещё сильнее.

Он пошёл в бар и напился. Диме показалось это самым разумным. Дома его ждал сюрприз – жена Оля планировала сообщить Диме, что хочет развестись. Точнее, не так. Она хотела поставить ультиматум: либо Дима перестаёт горевать, и они вместе строят своё совместное будущее, либо она уходит.

Увидев тело, появившееся на пороге в половине первого ночи, Ольга поняла, что говорить о разводе ей сегодня не с кем. Когда Дима рухнул спать на диван, она решила поднять с пола разбросанную им одежду. В кармане пиджака шуршали бумаги – Оля не выдержала, посмотрела. Мало что поняла – почерк был неразборчивым, но что Дима болен и серьёзно, догадалась. Сразу стало понятно, почему он так напился – её муж обычно не пил.

До трёх ночи Ольга сидела в кухне, глядя в ночь за окном. Дима после смерти отца стал угрюмым и не слишком пригодным к общению, что же будет теперь, когда он заболел…

Она решила отложить разговор. Первое время Ольга поддерживала Диму. Маме он так ничего и не сказал, хотя жена не понимала:

– Как можно такое скрывать? А если что-то случится? На той же операции?

– Это ты меня подбодрить сейчас пытаешься? – хмыкнул Дима. – Не надо говорить! Не вздумай проболтаться.

– Ладно.

Ольга честно старалась быть хорошей женой. Ну, или ей так казалось. Диме всё-таки пришлось после операции проходить терапию, правда не в капельницах. В таблетках. Он похудел и облысел. На работу продолжал ходить несмотря на слабость. Коллеги если о чём и догадывались, вопросов не задавали. Работал Дима хорошо, а большего и не надо.

– Ну, и как ты такое собрался от матери скрыть? – спросила Ольга, глядя на мужа.

Худой, лысый. Правда, как? Дима уже месяц не заезжал к матери.

– Идея! Мы позвоним ей и скажем, что решили пожить в Питере, например. У меня там длительная командировка. Здорово я придумал?

– Глупость, а не идея. – отрезала Ольга. – Попросит мама по видео созвониться, и вуаля! Говори тогда уже, что командировка у тебя в глухую тайгу, где нет связи. Но построили новый таёжный суд.

– Оль… чего ты такая злая? Как будто что-то не договариваешь…

На самом деле, Ольга устала. Она уже почти была готова разойтись с Димой, как он заболел, и уходить стало стыдно. Но сейчас-то муж почти здоров! Зачем притворяться дальше?

– Дима, я в нас уже не уверена.

Он посмотрел на жену и спросил:

– Потому что я болею?

– Нет. Ещё раньше.

Ольга была права. Он и сам был в них не уверен. Словно они, не подумав, не разобравшись в чувствах как следует, поженились по ошибке. Может пришла пора ошибки исправлять?

Дима с Олей расстались безболезненно. Он был очень ей благодарен за то, что не ушла раньше. Поддержала во время болезни. Врач после очередного обследования твёрдо сказал, что у Димы ремиссия.

– Не забывайте только проверяться. А то знаю я вас, молодых… узнали, что ремиссия, и помчались во все тяжкие.

Молодых… Диме уже было двадцать восемь. И когда только успело натикать так много? Естественно, про «во все тяжкие» врач был прав. Дима так и решил: сегодня он отпразднует как следует, а завтра к маме поедет. А то уже некрасиво получается. На голове отрос небольшой ёжик, Дима скажет, что просто коротко постригся.

Болезненная худоба постепенно уходила. Появлялись силы. Выйдя от врача, Дима созвонился с друзьями, Мишей и Костей, и они пошли в клуб. Выпивали, ели, танцевали. Парни с кем-то там знакомились – Диме было неинтересно. Это успеется. Сейчас он должен отпраздновать своё… своё – что? Воскрешение? Второе рождение? Пожалуй, недалеко от истины.

Дима задел её плечом, выделываясь на танцполе. Вспомнил молодость, как говорится.

– Простите! – прокричал он.

– Что? – переспросила она.

– Извините, я вас толкнул.

Ей было лет тридцать навскидку. Она вдруг взяла его за руку и утащила с танцпола. По лестнице. На второй этаж – там было не так громко.

Наверху она остановилась, повернулась и спросила:

– Что ты говоришь?

– Я толкнул тебя. Прости.

– Ерунда! Может, это я тебя толкнула? Там все толкаются. Не парься.

Она улыбалась и смотрела на него. Пожалуй, всё же не тридцать… тридцать пять?

– Я – Дима, – сказал он.

– Очень приятно. Юля.

Дима подумал, что приглашать её за стол к своим, несдержанным на язык, друзьям не слишком хочется. Юля тоже не звала его в свою компанию. Он уже повернулся, чтобы уйти, но она вдруг сказала:

– Уйдём отсюда?

– Да, – почему-то обрадовался Дима. – Да, давай.

Он оставил пацанам денег за то, что съел и выпил, и вышел на улицу. Юля появилась через минуту. Взяла его под руку, и они пошли. О чём-то болтали – обо всём, и ни о чём, как говорится. Около одного из домов Юля остановилась:

– Ну вот. Тут я и живу.

Дима кивнул. Потом наклонился, чтобы поцеловать в щёчку. Но поцеловал в губы почему-то. Ночь они провели у Юли, утром он уехал. Телефонами обменялись.

Дима навестил маму, продолжил работать, жизнь шла своим чередом. С Ольгой они подписали документы о разводе. Дима продолжал снимать квартиру и думал: зачем ему одному целая квартира? Но не к матери же возвращаться! Ладно… денег хватает – будет пока снимать. Или взять всё-таки эту треклятую ипотеку?

Тянуло позвонить Юле. Однажды он так и сделал:

– Привет. Это Дима.

– Привет! – весело сказала она. – Куда пропал?

Они встретились. Поужинали в кафе. Погуляли. И опять пошли к ней. Когда лежали, сцепившись пальцами и глядя в потолок, ощущая безмыслие и нирвану, Юля вдруг спросила:

– Дим, а сколько тебе лет?

– Двадцать девять скоро.

– Ясно. А мне сорок четыре.

Он сдержался – не стал подпрыгивать на кровати, как ажитированный подросток. Удивился, переварил, а потом сказал:

– Я думал, меньше. Ты очень хорошо выглядишь.

– Я очень хорошо за собой ухаживаю. Фитнес, косметолог. Питание. Я не хочу стареть.

Дима повернулся к ней и приподнялся на локте:

– Ты и не стареешь.

– Когда-нибудь всё равно…

– Ой. Да что мы знаем про когда-нибудь?! Я недавно от рака вылечился. Теперь вижу мир несколько иначе…

– Правда? – ахнула Юля. – Ого! Ты молодец.

Он крепко обнял её. Какая разница, сколько кому лет?!

Всё оказалось серьёзнее, чем они думали в начале. Чувства охватывали их, затягивали, не хотели отпускать. Юля предложила Диме переехать к ней, если он хочет. Он захотел. С утра они пили вкусный кофе, целовали друг друга, и разбегались по своим работам. Дима ехал в контору, или сразу в суд. Юля отправлялась руководить агентством недвижимости.

Её родители жили в другом городе, сын вырос и женился – жил самостоятельно. А вот своей маме Дима Юлю хотел представить, но пока не знал, как. Сразу, или подготовить как-то…

– Почему ты с мужем разошлась? – спросил однажды Дима у Юли.

– Не знаю… - растерялась она. – Просто разошлась. Любовь прошла, а просто жить не захотели вместе. А что?

– Да так… радуюсь сему факту. Вот не развелась бы ты, и не были бы мы сейчас вместе.

Она счастливо улыбалась. А Дима не врал. Как чувствовал в тот момент, так и говорил.

Всё-таки решил маму не готовить заранее. На Юльке же не написано, сколько ей лет. Никто бы сроду не подумал, что уже за сорок.

Они купили Ирине цветов и приехали в гости в субботу. Она встретила их накрытым столом. Если и удивилась, что избранница сына старше, чем ожидалось, виду не подала. Мило побеседовали, и Дима с Юлей уехали. А в понедельник Ирина позвонила сыну в разгар рабочего дня – он как раз изучал бумаги по делу.

– Мам, всё в порядке? Я занят, долго не могу говорить.

– Димуля, не мог бы ты заехать вечерком?

– Мам, что-то случилось?

– Нет. Просто я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Дима вышел из офиса, который делил с коллегой, в коридор.

– Мама, если это про Юлю, ты зря потратишь время. Я её люблю, и я буду с ней.

– Я знаю, – уставшим голосом сказала Ирина. – Знаю! Как решишь, так и будет. Просто… приезжай и поговорим. Поговорить-то я могу с единственным сыном?!

Диме показалось, что мама злится. Он обещал заехать. Юле наврал про совещание по важному уголовному делу. Дима справедливо решил, что если скажет правду, Юлька поймёт – разговор будет о ней.

– Мамуля, я ненадолго, – предупредил он, входя и целуя мать. - Говори.

– Сколько Юле лет?

– Мама!

– Просто ответь! Она хорошо выглядит, но я поняла, что не тридцать.

– Сорок пять исполнилось.

Ирине хотелось схватиться за сердце, но она удержалась.

– Сынок… это же бесперспективно! И ты так и не объяснил, почему вы с Ольгой развелись.

– Разлюбили, мам. Так бывает.

– Так быстро? Не бывает! – отрезала мать.

– Бывает и быстрее.

Он понял, что придётся выслушать и устроился в кресле. Мать всё говорила про отсутствие перспектив и желанных внуков для неё. Что-то там про гормоны и перестройки ещё. Несколько раз вежливая и интеллигентная Ирина Викторовна произнесла слово «старая». Увидев, что Дима никак не реагирует, даже не спорит с ней, мать расплакалась.

– Никто… никто бы не обрадовался. Кому понравится, что сын нашёл себе старую?

– Мам… - Дима подошёл и обнял её. – Прости, но я не думаю о перспективах. Я живу сегодня, а сегодня мне очень хорошо рядом с Юлей. Она – красивая женщина, порядочный человек, и я очень её люблю.

– Почему? – спросила мать, вытирая слёзы.

– Что – почему? Почему люблю?

– Почему ты не думаешь о своём будущем?

Дима не мог думать о нём. Больше не мог. Он лежал в больнице, пока ему делали операцию, и пока заживал. Он видел, как утром человек мог шутить и строить планы, а вечером этого человека увозили в морг. Пару раз Дима видел это собственными глазами. Тогда он и понял: всё, что есть – это сегодня. Только сегодня он и будет жить.

Может, когда-нибудь он расскажет матери о болезни. А пока просто не готов!

– Мамуль, прости меня, если я тебя огорчил, – честно сказал Дима.

– Что ты, сынок, – сразу растрогалась мать. – Всё в порядке. Живите, раз счастливы, что уж теперь.

Дима чувствовал, мать лукавит. Она не рада, и вряд ли смирится. Но жизнь его…

Пиликнуло сообщение. Дима глянул на экран – Юля прислала сердечко. Просто так.

Он остался у мамы ещё на час, убедился, что она хотя бы перестала психовать. Ничего… как-нибудь. И потом, почему это мать решила, что у неё не будет внуков? Юльке же не шестьдесят! Дима подумал об этом и улыбнулся. Надо будет спросить как-нибудь аккуратненько, что Юля думает об этом. Мало ли… а вдруг?

А если и нет – неважно. Всё будет как будет. Главное, им хорошо вместе. Очень хорошо.

– Привет! – она открыла ему дверь в милом фартуке с изображением голой девицы в полный рост, но без головы. – Входи скорее, будем ужинать.

Дима посмотрел на фартук и покатился со смеху. Нет, никто его не убедит, что он поступает неправильно. Он слишком счастлив для этого.

Автор: Ирина Малаховская Пен