"Горе в семье"

Пьяница в доме — горе семье, истина известная.

Однако Аслану и в страшном сне не могло приснится, что его когда нибудь коснётся эта беда, пока в доме не появился Кеша. Кеша был попугаем, и горьким пьяницей к тому же.

Первые слова, которые он произнёс, едва появившись в доме, были: "Ч-чего уставились! Коньяку, б***…ь, налейте!".

Коньяк Кеша предпочитал всем другим спиртным напиткам. Вообще больше всего в жизни он любил коньяк и гостей. Едва в доме появлялся посторонний, как Кеша взлетал, пикировал ему на голову, и орал в самое ухо: "Коньяк, б****…ь, давай!". 

Так что с некоторых пор без коньяка к Аслану никто не ходил. 

Беда не приходит одна. То ли по причине хронической алкогольной зависимости, то ли из-за какой болезни, Кеша начал лысеть. Зрелище из себя лысый попугай представлял жуткое, однако пить не бросил. 

Хорошо хоть по причине утраты лётных качеств перестал нападать на гостей в прихожей. 

Как-то раз к Аслану из столицы приехал партнёр по бизнесу. Гостиницы на тот момент в посёлке ещё не было, и гость остановился у Аслана. Вечером они хорошо посидели, изобильно отметили встречу, и разбрелись спать. Где в это время был Кеша неизвестно, может быть где-то дрых. 

Среди ночи гость проснулся от того, что его кто-то больно щипал за подбородок. Он открыл глаза, и увидел в сумерках сидящего у себя на груди чертёнка. Несмотря на свои незначительные размеры зрелище из себя нечисть представляла жуткое. Увидев, что гость открыл глаза, чертёнок царапнул ему грудь лапой, наклонил голову набок, и негромко но требовательно произнёс: — Коньяку, б****…ь, налей!

Волосы на голове у гостя встали дыбом. Однако вместо того чтобы удовлетворить скромную просьбу нечистой силы он выпростал руки из-под одеяла, и правой осенил себя широким крестным знамением, а левой, коротко замахнувшись, неожиданно залепил нечисти такую оплеуху, что та кувыркаясь улетела и скрылась в сумраке комнаты. 

Конец ночи гость провёл в тревоге. И хотя нечисть его больше не беспокоила, стоило ему закрыть глаза как начинали мерещиться кошмары, а мерзкий голос, доносившиеся откуда-то из преисподней, настойчиво повторял: "Коньяк, б****…ь, давай!". 

Наутро гость был мрачен, от выпивки отказался, а за завтраком вдруг сказал: 

— Ты бы, Аслан, батюшку хоть позвал, хату свою освятил. 

— Какой батюшка, брат?! — рассмеялся Аслан. — Я же мусульманин! 

— Может ты и мусульманин, — заметил на это гость. — Но нечисть у тебя в доме вполне себе православная! 

Гость не мог видеть, как в это самое время у него за спиной, по спинке дивана, переваливаясь с боку на бок на тонких кривых ножках, крадётся та самая нечистая сила. 

Добравшись до гостя Кеша привычно наклонил голову, и сказал в самое ухо, негромко и вкрадчиво: — Коньяку, б****…ть, налей!))

Антология позитива