"Масленица". С.Плиев

У нас очень дружный, хороший двор. У нас во дворе соседи отмечают все праздники. И религиозные, и советские, и осетинские, и славянские. И 9 мая, и День космонавтики, и Курбан-Байрам. Само собой, Новый год, 8 марта и 23 февраля. И даже устраивают маскарад для детей на Хэллоуин.

Группа активных соседей ко всему подходит основательно. И как-то пару лет назад, когда наступила масленица, дворовые затейники решили не ограничиваться блинами и чаями, а сжечь чучело Маслены.

Естественно, все примерно представляли, как выглядит эта Маслена, и понимали, что нужно сено, цветастый сарафан с платком, а самое главное — нужна основа из двух палок, скрепленных в виде креста.

Основу хотели поручить делать мне. Но я рукожоп. Это, во-первых. А во-вторых, искать палки... Доски... Короче, я отказывался, и жена моя, обидчивая Сима Маирбековна, со словами «Ну и не надо! Я Татарова попрошу» схватила телефон.

Надо сказать, что мой товарищ Алан Татаров, у которого есть столярный цех, даром что псих, ей, естественно, отказать не смог. Ну, потому что недавно мы подарили ему диван в этот самый цех и дважды кормили в неурочное время. И признаемся честно, Татаров боялся обидеть меня отказом.

Короче, он внимательно выслушал, что от него требуется. Долго сообщал «вот вам всем делать нехрена», но приступил к изготовлению.

А я между тем поехал покупать сено. На скотном базаре сена было до фига. В офигенных тюках. Ходили степенные фермеры, трогали его. Морщились. Уходили, приходили, торговались.

Я никогда не покупал сено. Я сено видел только в виде стогов на полях. В кино. А в тюках сено я видел только в мультике «Ну, погоди!». Там волк на сеноуборочной машине за зайцем гонялся.

Но я виду не показывал. Тоже морщился недовольный. Мол, не то, конечно, нынче сено. Вот раньше! Чистый клевер! Короче, на меня уже косились и фермеры, и продавцы. Две местные собаки ходили за мной по пятам, видимо, опасаясь, что я могу спереть тюк с сеном.

Наконец я решился:

— Нормальное у тебя сено? — развязно спросил я у сурового торговца в камуфляжной куртке.

Он обиженно всплеснул руками:

— Лучшее! Матерью клянусь!

— Почем?

— 180.

А я не слежу за ценообразованием на этом рынке. На всякий случай решил проявить осведомленность:

— Ты чо? Какие 180? Давай по 150!

— Брат! Я вообще по 200 отдаю! Но тебе сделаю скидку! 180! Это прямо золото, а не сено! Тебе для кого?

— Для жены.

Продавец внимательно посмотрел на меня и скрылся в глубине фуры.

Через секунду из недр фуры прилетел тюк сена и плюхнулся у моих ног.

— Вот. Бери по 150!

В этом «вот» мне послышалось: «Для себя оставлял. Но для тебя не жалко».

А через два дня Татаров гордо мне сообщил, что не только выполнил заказ, но и сам привез и сам до дверей доставил.

Вечером приезжаю. Выхожу из лифта, вижу то, что привез Татаров, и тихо фигею.

Татаров непонятно к какой конфессии принадлежит. Человек мира. Но он очень уважительно относится ко всем религиям. И к изготовлению основы для языческой Маслены подошел ответственно. Он решил, что делать из банальной рейки несолидно. Видимо, хотел угодить лично Симе Маирбековне и христианству в целом. А незнание матчасти компенсировал рвением и щедростью.

И сделал крест. Вернее, сваял. Высотой два с половиной метра. Из доски пятерки. Обрезной. Сосновой.

Нормальный такой крест, своими формами и пропорциями напоминающий православный. Только без второй поперечной перекладины.

Именно этот крест стоял возле нашей двери. Прекрасно отполированный, аж светится. Я попытался его подвинуть. Крест не поддавался.

Потом мне рассказали подробности подъема этого творения.

Когда Татаров припер конструкцию, он, как джентльмен, не мог оставить ее возле подъезда. Боялся, что сопрут. Но в лифт его произведение, естественно, не влезло. И он понес его на шестой этаж.

Нести крест удобно только в одной позе. Это космополит и атеист Татаров понял на уровне второго этажа.

И вот он совершает свое восхождение на Голгофу, матерится по-осетински, но делает это тихо и смиренно.

А у нас тогда в подъезде на пятом этаже ремонт шел. И там работяга, закончив свои дела, бухнул как положено и собрался домой. И выходит в подъезд. А навстречу ему кряхтящий и матерящийся Татаров с крестом на спине.

Мужик взвыл, перекрестился, упал на колени и начал биться головой о пол, обещая завязать с греховной привычкой. Татаров, кстати, утверждает, что, несмотря на тяжесть и занятые руки, мужика тогда перекрестил и благословил.

Ну, короче, Татарыч донес свое изделие, пообедал и убыл, на прощанье заметив, что еще раз укрепился в атеизме.

На следующий день это был уже наш крест. Во двор мы спускали его вчетвером...

Маслена получилась как надо. Как в кино про Русь-Матушку. И вот ее подпалили. Весьма быстро сгорели сено и одежда. Минут за пять. А вот сосновая основа сдаваться не хотела. И часа два во дворе пылал крест. И проводы Масленицы стали походить на собрание Ку-клукс-клана.

Дети устали водить хоровод, доели блины, поплакали и тихо разошлись по домам.

Взрослые сурово смотрели на пламя и нашу семью.

Я предложил потушить крест и спрятать его до 9 мая, чтобы ко Дню Победы сделать чучело Гитлера и дожечь.

Никто не поддержал.

Но в целом праздник удался.

Сослан Плиев