«Тяжело в другой стране». Н.Волнистая

Каждый месяц плачу за квартиру, воду и т.д. В одном и том же банке. В одном и том же окошке. Одной и той же медлительной тетке. 

Каждый раз она пугается одного счета и начинает кудахтать, что их банк эту оплату “не проведет”. Каждый раз я вытаскиваю предыдущие квитанции и убеждаю ее, что никуда он не денется, проведет, как миленький. Меня она уже помнит, даже на улице здоровается, а про счет — никак. 

Ну вот, опять пришла. Здрасьте-здрасьте, вот, пожалуйста, спасибо, где расписаться, и еще вот эта оплата, пожалуйста. Обычный диалог. На родном мне русском языке, на котором я разговариваю без всякого акцента, честное слово. За мной стоят: сонная девица, крепкий дед лет под 80 и лицо жгучей национальности.

В разгар нашего с теткой общения (то есть мы уже дошли до непроводимого счета и она привычно затрепетала) у меня зазвонил телефон. Нет, не слон, а приятельница из Голландии, которая собирается на важное интервью в солидную фирму и просит всех знакомых держать пальцы скрещенными, стучать по дереву, короче говоря, помогать ей телепатически. Разговор короткий, не дольше минуты, но на английском.

Уточняю — на моем английском, с моим произношением. Закрываю телефон, извиняюсь перед теткой, в общем, я вся внимание. Тетка начинает говорить, отчаянно артикулируя, отчетливо и громко произнося каждое слово: — Вот! Тут! Расписаться! Писать! Тут! Фамилия! Стоящий за мной дед вносит свою лепту: — Шрайбен, слышь? Тут надо шрайбен фамилия! — и тычет сухим пальцем в квитанцию, в то место, где надо шрайбен фамилия.

Лицо жгучей национальности хватает со стойки какую-то бумажку, вытаскивает ручку и своим примером пытается объяснить, что же от меня требуется: — Суда гляды,да. Видищь? Я — Саркисян. Пишу — “Сар-ки-сян”. Ты — Клинтон. Пиши — “Клин-тон”. 

Тут подключается девица: — Что вы несете? Она сейчас “Клинтон” и напишет. Девушка! Мисс! Райт! Вот тут! Райт. Фэмили. Или нейм. Райт! 

Я почувствовала, что не вправе их разочаровать. Я шрайбен фамилию молча. Свою. Не Клинтон. Я молча отдала мани и взяла чейндж. Не переставая кип смайлинг. Клоузед май бэг энд воз оф.

Когда уходила, дед с Саркисяном обсуждали, как тяжело жить в другой стране без знания языка.

Наталья Волнистая