"Тяготы домохозяйства". А.Райн (часть первая)

У Кати требований было меньше, но они были жёстче: желательно старая, желательно страшная и уважающая её женский авторитет. Она отсеивала всех, на ком взгляд Паши задерживался больше трёх секунд. Денег у молодых людей было более чем достаточно, а вот времени совсем ни на что не хватало. Поэтому они решили найти себе помощницу с постоянным проживанием у них дома и были готовы очень хорошо ей платить.

Только вот никто им не подходил. Руки у молодых бизнесменов опускались. Им казалось, что проще сменить город, чем найти здесь настоящего профессионала. Они уже собирались покупать виллу в соседней области, когда к ним в дом постучалась госпожа Набекрень.

Паша открыл дверь и тут же был отодвинут в сторону, не успев сказать и слова. Сначала в дом вошло два чемодана размером с рояль каждый. Затем вошла сама Набекрень, которая была размером с орга́н и звучала так же громко и тяжело, как его самые басовые регистры. С женщины потоками стекала вода, так как на улице шёл ливень. На полу быстро собралось целое озеро.

Первым делом, даже не поздоровавшись, Набекрень спросила:

– Где у вас ведро?

Паша хотел было что-то возразить, но Набекрень уже достала откуда-то огромную швабру и мощными крутящими движениями, от которых, казалось, земля способна начать вращаться в другую сторону, собрала всю воду, а заодно вымыла пол во всей прихожей, не сходя с коврика.

– Ведро! – скомандовала Набекрень, и Паша, то ли испуганный, то ли загипнотизированный этим великолепным мытьём полов, тут же принёс ведро.

Женщина начала выжимать тряпку. Треск раздался такой, словно падал вековой дуб – даже соседские собаки перестали лаять, а ведро наполнилось до краёв. Затем она точно так же выжала свой плащ.

– Где я могу расположиться? – спросила женщина, глядя на Пашу.

– М-м-мы вас ещё не приняли, – немного дёргано ответил тот, и сам не заметил, как вжал голову в плечи.

– Хм. Что от меня требуется? – совершенно спокойно спросила Набекрень.

– Н-н-ну, – голос у Паши дрожал, он забыл, как нужно проводить собеседования. – Для начала ваше резюме, – наконец вспомнилось ему.

– Что вас интересует? – прогудела Набекрень.

При этом она осматривала свои новые трудовые владения, подмечая пыль под двухметровыми шкафами во всю стену и предстоящее усиление слабого межэтажного перекрытия.

Хозяин наконец справился с дрожью в голосе:

– Опыт работы, рекомендательные письма, ваше образование.

– Я воспитала восемь собственных детей. Двое из них стали подполковниками в двадцать пять лет. Трое защитили докторские по математике, физике и химии на первом курсе института. Две дочери – мастера спорта международного класса по единоборствам, а младшенькая у меня играет на тубе в оркестре. Есть рекомендательное письмо из Суворовского училища – я работала там завхозом, а в качестве подработки выпустила три курса кадетов. Десять лет вела уборку на космодромах, чистила ракеты и оттирала от нагара взлётные площадки. Про судостроение рассказывать? – Набекрень сурово поглядела на Пашу, и тот невольно сглотнул, а затем помотал головой.

– Нужно спросить у жены, – выдал он и побежал за супругой на работу прямо в тапочках под проливным дождём, не вызывая такси.

Набекрень не стала тратить время и приступила к своим обязанностям, ещё даже не узнав – каким. Первым делом она зашла в ванную комнату и забрала корзину с бельём на кухню. Там она достала из своего чемодана таз и специальную стиральную смесь, изготовленную по собственному рецепту, и начала кипятить.

– Ты просто пойми, она нам не подходит, совершенно! – наседал в такси Паша на свою жену, когда они ехали домой.

– А что же ты её не выгнал? Она сейчас что – одна в нашем доме?

– Да. Она не похожа на воровку, совсем. Но, я думаю, что лучше будет тебе её выгнать, ну, вам, женщинам, между собой проще договориться, а мне как-то неудобно, я же джентльмен, – лебезил Павел перед супругой.

По дороге они заехали в школу и забрали своего сына Платона, тихого необщительного скромника, который плохо учился, ни к чему не стремился, был ленив и ничем не замотивирован по жизни – в общем, полная противоположность своим родителям.

Когда все трое зашли в дом, их встретил запах совершенно непривычной еды, а ещё – зеркально-чистые полы.

Паша хотел было уже шагнуть на паркет, но в кухонном проёме появилось лицо Набекрень, которая одним взглядом заставила всю семью разуться и сложить свои ботинки на обувную полочку.

– Это она? – спросила шёпотом жена, когда Набекрень исчезла за дверью.

Паша молча кивнул.

– А вроде бы ничего, – поджала губы жена и зашагала на кухню.

– Добрый вечер, как я могу к вам обращаться? – поздоровалась Катя с Набекрень, которая в этот момент голыми руками сняла горячий таз с плиты и поволокла его в ванную.

– Ольга Прокофьевна. Добрый вечер, – поклонилась Набекрень.

– Ольга, – обратилась хозяйка к женщине уже в ванной, когда та начала выжимать руками бельё, источающее горячий пар.

– Прокофьевна, – поправила её Набекрень. – Фамилия – Набекрень.

– Ольга Прокофьевна, – немного раздражено, но смиренно продолжила Катя, – скажите, а вы ознакомились с нашими условиями?

– Есть условия? – подняла одну бровь Ольга Прокофьевна, и вся ванна немного исказилась вместе с ней.

– Ну да. Небольшие. Например, вы должны соблюдать наши требования, а их немало.

– Слушаю вас, – не прекращая выжимать бельё, сказала домработница.

– Например, все ваши действия должны быть согласованы с нами. Я вижу, вы самостоятельно решили постирать бельё, используя какие-то консервативные методы, у нас для этого имеется стираль…

Катя не закончила, потому что Набекрень развернула белую рубашку её мужа и начала её вывешивать на сушилку.

– Как вы это сделали? – ошарашенно смотрела на неё Катя.

– Что сделала?

– Как вы отстирали рубашку мужа от зелёнки? Я собиралась её выбрасывать – он вылил на себя целый пузырёк. В химчистке нам сказали, что пятно уже не отстирать. А рубашка очень дорогая.

– У них просто нет ракетного топлива, которое я добавляю в своё средство. К тому же при кипячении мои ингредиенты убивают абсолютно все лишние запахи, – спокойно ответила Ольга Прокофьевна и продолжила развешивать идеально чистое бельё.