"Торт." Г. Шульц

Вздохнув, Саша подошел к окну и, взяв со стола пачку, закурил сигарету, после чего осторожно пустил дым по стеклу. В детстве каждый из них овладевал этим искусством, но Саше оно далось сложнее, чем всем остальным. Хорошо, что Димка согласился повозиться с другом и уже вечером Сашка, тогда еще розовощекий, улыбчивый мальчишка, продемонстрировал умение всей дворовой компании. Он смеялся и наблюдал, как дым медленно стекает по стеклу, все больше и больше становясь похожим на маленький водопад с маминых открыток.
Докурив, Саша смял окурок в пепельнице и вернулся на диван. Медленно он принялся распаковывать подарки и улыбался, когда добирался до содержимого. Но в какой-то момент замер, зачем-то понюхал воздух и грустно вздохнул, вспомнив прошлое. Свой двенадцатый день рождения.

*****
— Санёк, ты чего не весел? Буйный нос до полу свесил, — пропел Димка, когда Сашка открыл другу дверь и меланхолично кивнул головой. — С днем рождения тебя, дружище!
— Спасибо, — протянул Сашка, пожимая руку друга. — Ты чего так рано?
— Ну как же, — заволновался Димка. — День рождения же. Айда на улицу, веселиться будем!
— Да у меня настроения нет.
— Как так «нет»? — переспросил Дима, и улыбка сползла с его лица, уступив место удивлению.
— Вот так, — буркнул Сашка. — Папка вчера злой пришел. Зарплату опять не дали. Так что сегодня у меня не собираемся.
— Тю… Нашел из-за чего киснуть, — ухмыльнулся Димка, наморщив веснушчатый нос. — Выползай давай из своей берлоги. Лето на дворе, а у тебя день рождения. Или ты думаешь, что с тобой все дружат только из-за того, чтобы раз в год торт и бананов поесть?
— Да как ребятам в глаза-то смотреть?
— Каком кверху, — авторитетно заявил Димка, снова вставив любимую отцовскую поговорку. — Пошли на улицу. Сами будем день рождения праздновать.
— Ладно. Сейчас оденусь и спущусь, — нехотя кивнул Сашка и закрыл дверь. Он немного постоял, дожидаясь, когда стихнет Димкин топот на лестнице, а потом поплелся в свою комнату.
Выйдя на улицу, Сашка направился к городку, возле которого галдели приятели. Он прищурился и, прикрыв глаза от солнца, посмотрел в сторону детей. Увидев Димку, Сашка снова вздохнул и на ватных ногах медленно пошел к друзьям, тщательно подбирая слова. Еще вчера он тараторя и сбиваясь, обещал им огромный торт, жареную курицу и фрукты, а сегодня будет говорить о том, что никакого торта не будет. Но, подойдя ближе, Сашка вздрогнул, когда раздался радостный детский рев и к нему со всех сторон бросились друзья. Через пять минут Сашкины уши горели, а на лице сияла глупая улыбка, но поздравления продолжали сыпаться на него, как из рога изобилия. Пока Димка, состроив хитрую гримасу, не махнул рукой. Дети прыснули в стороны и на всех порах помчались к своим подъездам, оставив Димку и Сашку наедине.
— Куда это они? — растеряно спросил Сашка, посмотрев на друга. Тот пожал плечами и, ехидно усмехнувшись, сплюнул через дырку в зубах. Все мальчишки открыто завидовали Димке, что он так круто может плеваться, но на предложение лишиться зуба, тут же начинали несвязно мычать и менять тему разговора. Однако Сашка так просто сдаваться не собирался. — Твоих рук дело?
— Конечно. Это ты у нас памятник загубленной молодости изображаешь, — фыркнул Димка, снова вставив одну из любимых фразочек своего отца. Он не понимал всего смысла, но сказанное казалось ему невероятно смешным. — Сейчас вернутся. Не боись.
— Да я и не боюсь. Боюсь только, что меня треплом звать будут, — насупился Сашка. — Обещал торт, а теперь пятки показываю.
— Хорош ныть, Санёк, — поморщился Димка. — Ты, чё, думаешь? Мы дураки, что ли? Все всё понимают. У Лерки вон отцу третий месяц ничего не платят, да и мой папка только на такси что-то заработать умудряется. Не ты один такой. И ничего. Не ноем же и сопли не пускаем. Впрочем, у тебя же сегодня день варенья. Тогда тебе можно чуть поныть.
— Иди ты, — рассмеялся Сашка. На душе после слов друга немного потеплело. Но холодок вернулся, когда из подъездов снова потянулись вереницы детей. Лишь Димкино хитрое лицо хоть как-то поддерживало.

— Санька, я тут… это… короче, вот. Держи, — пробормотал пухлый ботаник Женька, которого между собой все звали Пупсом, протягивая Сашке потрепанную книжку. — С днем рождения.
— Ого. Спасибо, — Сашка округлил глаза, когда взглянул на обложку. Женька поджал губы и скупо кивнул, но потом расслабился и сподобился даже на улыбку, когда Сашка крепко хлопнул мальчишку по спине в знак одобрения. — Атлас-определитель насекомых. Но это же твоя любимая книжка.
— Ну… друзьям же надо что-нибудь особенное дарить. Вот… дарю, короче, — буркнул Женька и махнул рукой. — У меня папа часто в Москве бывает. Попрошу, чтобы другую купил. А эту тебе. Я там еще и заметки на полях сделал, для удобства.
— Спасибо, — только и мог сказать Сашка, листая драгоценную книгу. Драгоценной она была не только из-за названия, но и из-за множества цветных иллюстраций и фотографий пауков, жуков и прочей «мерзости», как говорили девчата из их компании. Одна из них — светловолосая Аня — вышла вперед, как самая храбрая и, не позоря звание «дочери капитана», выпалила поздравление и протянула Сашке альбом с марками.

Альбом был полупустым, но Сашка вдруг понял, что у него отчаянно чешутся глаза. Это понял и Димка, который тут же загалдел, привлекая к себе внимание, и попросил не тянуть с подарками, напомнив, что после поздравлений все играют в «выше-ноги-от-земли», а водит именинник. Сашка слабо улыбнулся в ответ, словно благодаря друга, а потом удивленно хмыкнул, когда к нему подошел Михась — крепкий мальчишка с колючим взглядом и бритой головой.
Он положил тяжелую руку на плечо Сашке, а потом, достав из кармана пластиковую коробочку, вложил её в его руку.

— С днюхой, Сань, — хрипло буркнул он. Ходили слухи, что Мишка уже давно курит и даже таскает у бабки водку из подвала. Но спросить напрямую никто не решался. Наверное потому, что у Мишки была слава хулигана и задиры. Однако сейчас он дружелюбно улыбался и что-то тихо бормотал растерянному Сашке. Сашка мотнул головой и прислушался. Но уловил только концовку речи. — Американская. Точно тебе говорю. Бате кто-то на рынок принес, а он домой. Только музыка там странная какая-то.
— Спасибо, Михась, — тихо ответил Сашка, разглядывая коробочку с аудиокассетой. Он открыл её и удивленно уставился на белую кассету, как на какое-то чудо. Мишка, заметив его удивление, рассмеялся.
— Говорю тебе — американская. Ты у нас умный, послушай потом. Может понравится. У меня от этой музыки башка болит.
— А тебя папка не вздует? — осторожно спросил Сашка.
— Не. Пусть попробует, — угрожающе рассмеялся Михась. — У него кассет этих куча. Одну и не заметит, а заметит и пусть. С днюхой, малой. Расти большой.

Через пять минут рядом с Сашкой возвысилась настоящая горка сокровищ. Каждый из ребят принес что-нибудь дорогое и личное. И без тени сомнений отдал тому, кто остался без подарков. Лерка подарила ему свой перочинный ножик — предмет зависти каждого мальчишки из их двора. Витя-Козлик — томик Жюля Верна и книжку «Республика ШКИД». Виталик из дальнего дома — потрепанный комикс и несколько монет из своей коллекции. Сопливая Юлька, как обычно шмыгнув носом, подарила Сашке ручку с тремя цветами, а её сестра Катя, бойкая и дерзкая девчушка, — пистолет и коробку пистон. В стороне стоял только Димка, на чьем лице все так же сияла хитрая улыбка. Когда поздравления закончились, Димка вышел вперед и, сплюнув, достал из кармана внушительную горбушку черного пеклеванного хлеба и небольшой пакетик, при виде которого у каждого ребенка рот наполнился слюной.
— Какой день рождения без торта, — усмехнулся он, присаживаясь на корточки и, положив хлеб на колени, надорвал пакетик, после чего посыпал содержимым ароматный мякиш. — Наш торт будет самым вкусным. Утром из бич-пакета приправку тиснул, когда мама из магазина пришла.
— О, ну ты мот, Дим Палыч, — загалдели ребята, широко улыбаясь и шумно сглатывая слюну. — А хлеб-то свежий?
— Наисвежайший, — заверил их Димка, после чего, посолив мякиш, протянул ломоть хлеба удивленному Сашке. — Виновник кусает первым.
— Да как так-то, — еле слышно промямлил Сашка, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь.
— Давай, давай. Остальные тоже хотят, — крикнул Михась, жадно пожирая глазами хлеб. Сашка улыбнулся другу и, вздохнув, откусил от хлеба большой кусок. Приправа и кристаллики соли тут же захрустели у него на зубах, а желудок жалобно что-то буркнул. Но Сашке было все равно. Он наслаждался вкусом свежего хлеба и легкой кислинкой от приправы.
— В очередь, в очередь, — проворчал Димка, когда его обступили остальные. — По чуть-чуть кусайте. Другим оставьте. Да не ломитесь. Вечером еще поедим.
— А что вечером? — спросил Сашка. Димка многозначительно хмыкнул и показал рукой в сторону бордюра, рядом с которым сиротливо стоял обычный пакет.
— Картошку печь будем. А Пупс сказал, что «Юпи» из дома притащит.
— Картошку? — переспросила Лерка. — О, круто. Тогда я из дома тоже чего-нибудь захвачу.
— И я. И я. Тоже принесу, — загалдели другие ребята, поглядывая на пакет с картошкой.
— Ну, решено. И соль не забудьте. Ладно. Ныкайтесь, давайте, — закричал Димка, когда увидел, что глаза Сашки слишком уж опасно поблескивают. — Санёк водит.
— Считаю до десяти! — рассмеялся Сашка и вся детвора тут же бросилась в разные стороны.

*****

— Ты чего тут в темноте сидишь? — Саша вздрогнул, когда в комнате раздался Димкин голос и зажегся свет. Повернувшись, он улыбнулся другу и молча показал пальцем на пепельницу, полную окурков. — А, понятно. Грусть опять съедает?
— Немного. Вспомнил, когда мы картошку вечером пекли на мой день рождения, — ответил Саша. Димка тут же закивал, поджав тонкие губы.
— Помню, помню. Михась еще Пупса из костра вытаскивал, куда тот свалился, — рассмеялся друг.
— Сколько мы картошки тогда съели-то? — спросил Саша.
— А я помню? — хмыкнул Димка. — Килограмм пять, не меньше. Даже на следующий день осталось. О, чуть не забыл. Торт, блин, твой.
— Я не хочу сладкого. В ресторане объелся. Да и Лиза сейчас из магазина придет, вот вместе и попьем чай, — отмахнулся Саша, а потом замер, когда увидел в руке Димки горбушку черного хлеба. На мякише белела соль, а в воздухе витал тот самый вкусный запах.
— С днюхой, дружище, — улыбнулся Димка, протягивая горбушку Саше. Тот скривился, быстро вытер блеснувшую в углу глаз слезинку и с аппетитом впился в хлеб. Димка, увидев это, преувеличенно громко загалдел и замахал руками. — Эй, эй. Мне-то оставь. Единоличник, блин.
— Офтавлю. Не фомневайфя. Бофе, феклефанный. Тот фамый, — пробубнил с набитым ртом Сашка и, вытянув шею, посмотрел в коридор. — О, Лифа прифла.

— Мальчики! Ну вы чего?! — возмутилась Лиза, разуваясь в коридоре. — Потерпите, сейчас чай будем пить с тортом.
— Да мы так. Перекусили немного, — хитро улыбнулся Димка. — Чайник уже вскипел, кстати.
— Отлично. Я быстренько, — пропела Лиза, убегая на кухню. Димка покачал головой и повернулся к другу.
— Чуть не спалились. Ну, с днем рождения, дружище. Погодь, ты что, все сожрал?!
— Ага! — радостно кивнул Саша, заставив друга рассмеяться.
— Ладно. Будем считать, что это мой подарок, — хмыкнул Димка, взъерошивая волосы. — За это отдашь мне свой кусок торта.
— Дим!
— Да, шучу, я. Шучу. Пошли чай пить. Именинник.
— Знаешь, Дим Палыч. А тот торт был самым вкусным в моей жизни, — тихо буркнул Сашка, положив руку на плечо Димке. Тот улыбнулся в ответ и кивнул.
— Знаю, Санька. Знаю.