"Утилизация". И.Першина

– Здесь ошибка, – ответила я, пряча руки за спиной, как будто это могло изменить решение компьютера.
– Нет, все верно, – добродушно подтвердила машина. – Средств на вашем счету достаточно только на оплату аренды за три ночи и минимальный набор продуктов. Дальше ваше существование не рентабельно.
– Я могу пожить у подруги! – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Если у вас есть родственники или другие лица, готовые гарантировать оплату ваших нужд, вы должны предоставить их координаты. После подтверждения спонсирования решение будет пересмотрено.

Я с ненавистью взглянула на дружелюбную пластиковую маску. Конечно, это было мне показалось, откуда у этой куклы знать, что у меня нет родных, а последнюю подругу утилизировали год назад. Я долго сопротивлялась, но от судьбы не убежать. То есть от службы контроля населения не скрыться. Каждый месяц нужно отмечаться, чтобы они оценили, способен ли гражданин оплачивать потребляемые ресурсы. А с пятидесяти лет – каждую неделю. Что ж, этот день когда-то должен был прийти. Мне шестьдесят. Юбилей должен был быть через неделю. Теперь я его не отмечу.

– Вы можете выбрать способ утилизации, – сказала андроид, пытаясь смягчить ситуацию. – Газ, инъекция или физическое воздействие.
– Пусть мне отрубят голову! – нервно рассмеялась я.
– Эта форма не предусмотрена, она не гуманна, – после паузы ответила эта бездушная кукла. – Если вы не можете выбрать сейчас, сообщите о своем решении перед операцией.

– Только не говорите «смерть от старости», а то она зависнет. Это простая модель, – предостерег меня голос за спиной. – Придется ждать, пока перезагрузится, а мне бы хотелось успеть домой до полудня.

Я обернулась, голос звучал слишком бодро и позитивно. Обычно все оставляют веселье за пределами этого зала. Даже те, кто может себе позволить еще месяц-другой жизни, выглядят угрюмо. За мной в очереди стояла улыбающаяся дама лет на десять старше меня. Она не пыталась скрывать возраст и даже не красила волосы. Удивительно! Наверняка, она может себе позволить не работать. Если ты выглядишь недостаточно молодо, работу не получить. Пожалуй, этой женщине повезло со спонсорами. Скорее всего, у нее есть дети.

Эх, когда-то мне говорили: рожай, если хочешь дольше жить. Когда не сможешь работать, дети позаботятся. Хотя это как повезет. Одна моя знакомая родила троих, потратила кучу ресурсов на них, и она, и отец. А когда доходы прекратились, ни один из детей не захотел взять родителей на спонсорство. Отказ оплачивать чужие нужды – это законное право. Мою подругу утилизировали лет пять назад, ее мужа чуть позже. У мужчин уровень дохода ниже. Но они предпочитают не тратиться на лечение и сразу идут на утилизацию.

А я последние деньги потратила на прививку от гриппа и все равно заболела. Или прививка была подделкой, или вирус новый. До сих пор чувствую слабость, сканер здоровья на входе в офис не пускает меня на работу, а денег на лекарства нет. Замкнутый круг.

Я вертела в руках плоский талон на смерть и не могла поверить, что это происходит со мной. И самое страшное, что за три дня я не достану денег.

– Пожалуйста, ваш талон на утилизацию. Ждем вас через два дня, – сказала андроид следующей даме, сменившей меня у стойки.
– Спасибо, – любезно ответила она. – Но я имею право продать прошение, чтобы Совет рассмотрел вопрос о предоставлении мне содержания за государственный счет.
– По какой причине?
– Я художник, заканчиваю картину, которая станет национальным достоянием.

Я замерла, любопытство пересилило отчаяние. Всем известно, что после того, как утилизировать стали тех, кто потребляет больше ресурсов, чем производит, произведения искусства почти не создавались. Новая государственная программа по возрождению культуры подразумевала послабления для творческих людей. Значит, передо мной художник!

– Прошу предоставить образец работы.
Дама положила на стойку перед андроидом рисунок. Я подошла ближе. Это был натюрморт: кувшин, груша, цветок. Такие рисуют на уроках изо в школе. Ничего особенного или оригинального. Одна из стенок кувшина была кривоватой. Дама, заметив мой интерес, подмигнула.

– Необходимо организовать комиссию для оценки художественной ценности картины, – объявила андроид. – Максимальный срок – четыре недели, на это время вам будет начислена материальная поддержка.

Получив новую карточку, дама с довольной улыбкой направилась к выходу, а я, как удав за кроликом, шагала за ней.
– Как вам это удалось? – спросила я, когда мы вышли на улицу.
– Это же робот, она подчиняется своим инструкциям, – усмехнулась художница.
– Но в комиссии будут искусствоведы, они поймут, что ваша картина не шедевр!
– Да, но через четыре недели я буду в другом городе и покажу другому андроиду портрет моей собачки. Может, он окажется удачнее. Я надеюсь дожить до восьмидесяти. К тому времени сама стану национальным достоянием – старейший житель страны. Ну а теперь, возможно, вы составите мне конкуренцию, – подмигнула дама. – Будем сниматься в социальных рекламах, мол, только достойные люди имеют право долго жить, поддержите программу утилизации нерентабельных граждан.

И, смеясь, она ушла к автобусной остановке. Я еще несколько минут стояла, восхищаясь этой находчивой женщиной, а затем поспешила домой. У меня где-то лежала недописанная поэма. Когда я работала, не было времени ее завершить, но пришла пора это сделать. Завтра принесу поэму андроиду, пусть созывает комиссию.